Бунт атомов

— Тем лучше. Вы мне продолжаете нравиться. Итак, сэр, приступим к мистеру Джону Вилкинсу. Сей достойный джентльмен интересует нас уже очень давно. Именно в силу этих обстоятельств Скоттлэнд-Ярд, который вы запросили, передал ваше поручение нам. Никаких прямых обвинений или даже подозрений против почтенного ученого нет. Единственное, что заставляет нас не упускать его из виду, это его тесные связи в Австралии с неким господином, арестованным после по обвинению в шпионаже, но ухитрившимся улизнуть из-под ареста. Мистер Джон Вилкинс незамедлительно после этого счел за благо переменить превосходный австралийский климат на туманы Великобританских островов, где мы уже не спускали с него нашего взора. Нужно сказать, что хотя прошло уже несколько лет, но решительно ничего подозрительного за ним замечено не было: он занимался наукой при многих университетских кафедрах, правда, в такой области, которая заставляет нас держаться все же настороже. Поэтому, когда нам стало известно, что вы также заинтересовались делами Джона Вилкинса, я немедленно же прибыл к вам для подробного ознакомления с вашими данными.

Мистер Конвэй даже замедлил шаг и, едва успев схватить сорванную с головы порывом ветра шляпу, спросил быстро:

— Вы говорите, связь со шпионами?.. О, в таком случае я уверен, что на этом пустынном острове для вас найдется много интересного…

— Будьте осторожны, сэр. Повторяю — никаких прямых подозрений не имеется… Только старое австралийское знакомство, очень может быть, чисто случайное, да еще разве то, что мистер Джон Вилкинс не англичанин и даже не англосакс, а всего лишь натурализовавшийся британский подданный, хотя он и скрывает это, разыгрывая, и нужно сказать, неплохо, роль стопроцентного островитянина. Он недавно женился на прелестной девушке из высшего круга и, надо полагать, предпринял это с той же целью — окончательно войти в хорошее общество и замести все следы. Однако, может быть, тут замешан просто снобизм, так как он…

Мистер Конвэй откашлялся, и этот кашель не прошел незамеченным. Полковник прервал свою фразу на полуслове и быстро продолжал:

— Впрочем, мы удалились от предмета. Теперь я слушаю вас!

Они долго бродили по побережью. Мистер Конвэй, отгораживаясь поднятым воротником от пронзительного ветра, с удивлением замечал, что полковнику этот ветер не доставлял ничего, кроме удовольствия. Лицо его раскраснелось еще больше, рыжие усы несколько растрепались и глаза блестели ярче. Во время рассказа мистера Конвэя, не упустившего ни единой мелочи, и из которого полковник не проронил ни слова, прерывая рассказчика дополнительными вопросами, он часто издавал одобрительные возгласы, оживляясь все больше. Когда мистер Конвэй дошел до календарного листка, о перипетиях с которым он поведал полковнику пониженным голосом и близко наклоняясь к его уху, хотя на несколько километров вокруг не было ни единой живой души, не считая альбатросов, с противными криками носившихся над седыми, серыми волнами, охотясь за рыбой, — ноздри полковника раздулись, и он даже крякнул от удовольствия.

— Здорово! Прекрасно! Превосходно! Вы мне нравитесь! Лучшая штука не пришла бы в голову и самому Кириллу Фоллсу!.. Это вы адски здорово придумали. Я полностью одобряю все ваши действия. — Полковник крепко пожал руку мистеру Конвэю и, расправив свои усы, еще раз крякнул: — Отлично! Значит, я не мог прибыть более своевременно, чтобы принять участие в сегодняшнем спектакле!.. Пистолет у вас есть?.. Чудесно! Значит, так ему этот календарный листочек и вручили? Просто гениально! И сегодня как раз этот судьбоносный день!.. Вы положительно молодчина.

Полковник вынул часы и, взглянув на них, сразу перешел на деловой тон, от которого отошел ради комплиментов мистеру Конвэю.

— Темнеет здесь часов в 6, я думаю… Ваш автомобиль абсолютно надежен? Давно разбирали мотор? Не подведет в критическую минуту?

И, услышав, что «Плимут» мистера Конвэя прошел, выйдя из завода, самое большое 1000 километров и абсолютно надежен, закончил беседу:

— Я полагаю, сэр, нам пора возвращаться. Мы должны пообедать и отдохнуть. Может быть, нам предстоит хлопотливая ночь. Вы говорите, до Норвича 20 минут езды? Превосходно, — в половине шестого мы выезжаем.

Глава XI ШУТКА МИСТЕРА КОНВЭЯ

Этот же самый день ознаменовался двумя происшедшими в лаборатории Мэттью Роллинга, незначительными на первый взгляд происшествиями, имевшими, однако, весьма существенное значение для развития последующих событий.

Первое заключалось в получении спешной депеши на имя Мэттью Роллинга, доставленной с нарочным, второе в том, что мистер Джон Вилкинс по весьма досадной неосторожности уронил на пол и безнадежно повредил очень простой, но имевшийся в единственном экземпляре и совершенно необходимый для работы электрический прибор.

Получив депешу из министерства, срочно вызывавшую его в Лондон, Мэттью Роллинг был совершенно озадачен, но ослушаться не посмел.