Бункер разбитых сердец

Простояв так несколько минут, Михаил все же решился отодвинуть крышку. Слегка. Образовался зияющий чернотой угол. Включил фонарик и, присев на корточки, посветил в глубину. Острый луч выхватил из кромешной темноты горизонтальную стенку, оштукатуренную серым цементом. Посветил по кругу: еще три стены. А вот и железная лестница, похожая на те, что делают на лоджиях в целях спасения граждан от пожара. Вертикальная, без уклона. Ползет вниз колодца. Какова же его глубина?

Родин еще немного отодвинул стальной лист и, посветив вниз, присвистнул. Да тут метров десять. Не меньше. А пол, кажется, все такой же цементный. И ничего там нет. Просто колодец. Но, может быть, там есть какое ответвление? Но ни труб каких или иных коммуникаций не наблюдается. Да и видно неважно. Фонарь не такой мощный, как хотелось бы. Наклонившись ниже, Михаил втянул ноздрями воздух. Никаких посторонних запахов. Ни газа, ни гниения. Разве что спуститься? Но некоторые газы не имеют запаха, однако являются смертельными. Нет, все-таки не стоит так рисковать. Тем более, похоже, и не из-за чего.

Он поднялся на ноги, выключил фонарик, сунул в карман форменных брюк и, задвинув ногой крышку, принялся заставлять ее тяжелыми ящиками. Управился как раз вовремя. Только и успел, что покурить да открыть калитку Елене Алексеевне.

– Миша! Ты видал, что там?! – воскликнула она, забыв поздороваться. – Зима пришла. Снегу за ночь навалило – жуть. Тебе, похоже, тут перед входом придется лопатой поработать. Ты посмотри. Я тут по колено увязла, как намело. Еле прошла.

Немудрено, подумал про себя Родин, оценивая длину, а вернее, короткость ее ног. Выглянул наружу. Морозный воздух похолодил ноздри. Действительно, все стало белым и светлым от выпавшего снега. Но представить сейчас себя с лопатой было выше его изобретательного ума. Он переступил через высокий порог. Действительно, намело. Но ему чуть выше щиколотки.

– Ну, не так все стихийно, Елена Алексеевна. Сейчас грузчики придут, все утопчут. Мне просто некогда сейчас. Бежать пора.

– Ишь ты, деловая колбаса! – засмеялась кладовщица. – Некогда ему. На свидание, что ли, спешишь? Я других уважительных причин не знаю.

– Именно, Елена Алексеевна. В точку попали.

– А баба-то хоть хорошая?

– Была бы плохой, я бы сейчас снег стал чистить.

– Ну-ну, тогда беги. Отпускаю, – продолжая посмеиваться, сделала она тон начальницы.

– Слушаюсь, – отдал честь Михаил, прищелкнув пятками ботинок.

В автобусе он практически спал, прислонившись головой к стеклу. Любоваться на первый снег желания не возникло. Какие ему сейчас свидания? До дивана бы добраться. Вот с ним большое желание свидеться. Ни про Светлану, ни про загадочный колодец он сейчас не думал. Как изнуренное физической работой тело, так и нагруженный последними событиями мозг требовали хотя бы короткой передышки. Часов этак на шесть-семь. А еще лучше на все сутки. До следующей смены. И ничего не делать, ни о чем не переживать.

Чуть не проворонил свою остановку. Хорошо, водитель живенько так гаркнул: «Следующая – Степана Разина». Когда выходил, качаясь от усталости, вспомнил, что Светлана назвала этого сомнительного теперь героя головорезом и бандитом. Ну, вот опять Светлана! Нет, мыться и спать. И как можно скорее. Даже на пожрать энтузиазма нет.

Разбудил его телефонный звонок. Правда, теперь не звонок, а рингтон, как сказала Даша, заменив его известными только ей манипуляциями на мелодию из кинофильма «Профессионал». Отказать дочери было невозможно, и он уступил, сделав вид, что весьма всем этим доволен. И вот теперь Эннио Морриконе напоминал о своем щедевральном произведении в очередной раз. Едва разлепив веки, Михаил потянулся к тумбочке, взял трубку и прислонил к уху, снова отваливаясь на подушку и мысленно чертыхаясь.

– Да! Кто это? – резко и с недовольством отозвался он.

– Привет, папочка, – пропела Даша. – Как ты? Чего не звонишь?

– А, привет, солнышко. – Голос его сразу потеплел. Он даже сел на диване, шаря босыми ногами в поисках потрепанных сланцев. – Все о’кей. Ты как? Какие-то проблемы?

– Нет. А что, звонить надо, только когда проблемы? – немного обиженно произнесла дочь.

– Ой, что-то я не то сболтнул. Извини. Просто спал.

– Сейчас?! – искренне удивилась она. – В двенадцать? А ты не…

– Все нормально, – поспешил ее успокоить Михаил, поняв, что она подумала о плохом, вспомнив его алкоголизм. – Я с ночной смены.

– А-а-а, – облегченно выдохнула она, – ну, тогда извини за беспокойство. Я пока еще не знаю твой график. Ты говорил, у тебя дежурства через ночь?

– Так точно.

– Ммм, ну, ладно. Буду знать. Пока.

– Погоди. У тебя все в порядке?

– Вполне.

– А у Алешки?

– Тоже.

– Не ругаетесь?

– А разве это возможно?

– Даша.

– Да нет, все в рабочем режиме, не переживай. А вот мать, похоже, загрустила. Огорчена, что не удалось с тобой нормально поговорить. Мне кажется, она чувствует свою вину и хочет помириться.

Михаил потянулся к портсигару, встал, скрипнув пружинами дивана, и направился в кухню.

– А ты?

– Что я?