Читаем Бунин, Дзержинский и Я полностью

Ан нет! Роковым для Пансиона оказалось его посещение Императором Николаем I 15 января 1829 года. Царь остался недоволен увиденным. Понять его в какой-то мере можно: Лицей и Пансион организовывались «для поднятия крайне низкого образовательного уровня чиновничества и государственного аппарата». А хорошо образованные выпускники шли в армию, а не на государственную службу. А как могло быть иначе, если в октябре 1823 года учебные заведения были выведены из-под начала Министерства просвещения и отданы в военное ведомство? Преобразования начались так решительно, что многолетний директор Антон Егорович Энгельгардт, создавший в учебных заведениях дух творческого свободомыслия, подал в отставку. После отъезда император прислал в Пансион директора Пажеского и всех кадетских корпусов генерала Демидова, в чьем подчинении находились в это время Лицей и Пансион. Демидов нашел, что гувернеры не исполняют своих обязанностей, что воспитанники имеют наружный «необразованный вид» и не могут ни стоять, ни ходить, ни отвечать. «Я не требую, – писал Демидов, – чтобы они имели военную поступь, стойку и отрывистый разговор, потому что это несовместимо с их одеждой. Но почтительный и открытый вид, благородная и развязная походка, приветливый разговор – необходимая принадлежность благовоспитанного юноши».

К сожалению, Демидова мало интересовало, что уровень подготовки в кадетских корпусах не шел ни в какое сравнение с качеством обучения в Пансионе.

Через три недели последовал указ: «…состоявший при Царскосельском Лицее Пансион упразднить».

<p>Черная сумка с вензелями</p>

Итак, после посещения Николаем I Пансиона и его закрытия Людвиг Ла Гранж соизволением царя был определен в один из Сибирских полков 1-й Уланской дивизии юнкером. Его имя находилось в списках Неаполитанских дворян Милано-Ломбардо-Венецианского королевства римско-католического вероисповедания. Ла Гранж был произведен в офицеры, получил права российского дворянства и 200 рублей ассигнациями на обмундирование. Кроме того, было приказано «означенного Ла Гранжа причислить к пайку из состояния его полка».

Ла Гранж произвел хорошее впечатление на начальство и товарищей. Красивый, с шармом далекой Италии, он был хорошо образован благодаря высококлассным преподавателям Царскосельского пансиона. И, что немаловажно в военной офицерской среде, он был выдержан и вежлив, без этих «гусарских штучек», когда буйность, задиристость, хвастливость и преувеличенное самолюбие ведут к конфликтам. Его сверстник и друг по Пансиону Николай Колюбакин – умный, смелый и благородный – не раз страдал из-за своей несдержанности, вспыльчивости. Будучи корнетом в Гродненском гусарском полку, он «оскорбил действием начальство» и был разжалован в солдаты. Снова заслужив звание офицера и сделав карьеру, стал начальником 3-го отделения Черноморской береговой линии – пост, равный званию военного губернатора, один из самых важных на Кавказе, – но опять был смещен за резкость и грубость против командовавшего им адмирала. Когда доходили вести о выходках Колюбакина, Людвиг всех уверял, что его старый друг добр и справедлив, но прозвище «немирный» так и осталось за Колюбакиным до конца его службы. Сам же Ла Гранж, несмотря на доставшуюся от матери итальянскую горячую кровь, подавлял свой темперамент французской выдержкой, присущей его отцу.

– Меня, кроме того, еще русский холод охлаждает, – любил говорить Ла Гранж в азартные минуты обществу офицеров и никогда не терял выдержки и не преступал границ вежливости.

Приступив к службе, Людвиг решил как можно больше узнать о себе. Он пытается разыскать родственников и имущество семьи. В полку он узнал о странной черной сумке, в которую может заглянуть теперь, после своего совершеннолетия. 14 ноября 1830 года он подал рапорт командиру 4-го эскадрона Сибирского Уланского полка ротмистру Петрову:

«Всепокорнейше прошу Ваше благородие представить к Вашему начальству, дабы оно не оставило своим ходатайством разузнать, так как я уроженец Неаполитанский, не находятся ли там мои родственники, или после моих родителей какое имение. Отец мой служение продолжал в армии у Короля Неаполитанского в чине генерал-майора… и во время французской кампании убит под Смоленском».

14 ноября 1830 года. Корнет Лагранж.

Рапорт был передан по инстанции.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии