Бундовский «адик»

Через несколько дней после инцидента меня вызвали на заседание деканата. Однокурсники вяло отреагировали на этот конфликт, каждого волновали собственные проблемы. Хотя еще недавно некоторые из них жаловались в приватных разговорах о хамстве этого Юрия Павловича. И лишь Аркадий Караваев, мой одногруппник, предложил свою помощь.

— Давай, Евгений, я пойду на это заседание и скажу, что он нагло ведет себя и с другими студентами.

— Спасибо, Аркадий, но, боюсь, это мне не очень поможет, а тебе может навредить. Я сам разберусь.

И вот настал «час икс». Я стаю у кабинета, где проходит заседание деканата. Рассматривают дела разных нарушителей со старших курсов, я в очереди последний.

Вдруг выходит Зинаида Сергеевна Ионина и обращается ко мне:

— Тебе нужно перед Коноваловым извиниться.

— Не за что. Извиняться я перед ним не буду. Я считаю себя правым.

И вот заседание началось. Строгий декан зачитывает заявление Коновалова, где он в ярких красках обрисовывает мое «дерзкое» поведение. Мою версию слушать никто не хочет, похоже, они уже приняли решение.

— За такое поведение Суверова следовало бы отчислить. Но, посоветовавшись, мы решили объявить тебе выговор. Всё, свободен.

Я вышел пораженный. Было обидно за несправедливый выговор. И не приняли к сведению мою версию, что я не сдержался из-за поведения мелкого чиновника. Особенно было обидно, что меня хотели отчислить. За что, я не понимал. Я учился хорошо и замечаний по дисциплине у меня не было, занятий не пропускал.

Мучила горькая обида, мне думалось: «Это несправедливо! Никому я в институте не нужен…» В какой-то миг подумал даже бросить учебу в институте. Но эмоции постепенно поутихли: уходить из вуза было бы глупо, высшее образование никогда не помешает.

Вскоре мы с Калнеем покупали авиабилеты до Киева. Чтобы начать свой бизнес, нужен первоначальный капитал. До службы в армии я год работал фрезеровщиком на моторном заводе. Заработанные деньги складывал на сберегательную книжку. Накопилось чуть больше тысячи — неплохие деньги для советского периода, они и стали основой моего «капитала».

Но эти деньги начали уже быстро обесцениваться. Набирала обороты инфляция. А через несколько месяцев все вклады населения превратятся в пыль. Вот так, люди копили, экономили, поручая государству на хранение свои деньги, которые обесценились настолько, что на них ничего нельзя было купить. У моих родителей сгорели все сбережения. Если раньше на них можно было купить не один автомобиль, то теперь — пару бутылок водки.

Также в комиссионке продал за сто рублей свой шерстяной импортный костюм, в нем я ходил в школу. Кое-как набрал небольшую сумму, свой стартовый капитал.

И вот, в марте 1991 года, мы летим с Игорем на Украину, из Барнаула в Киев. От Киева на поезде до города Черновцы. Там большой базар, где нам предстоит закупить товар и вернуться обратно в свой город.

Самолеты, поезда…

Закрутилась, завертелась моя новая жизнь. Первая поездка состоялась 8 марта 1991 года. Мы вылетели рейсом Владивосток — Киев, приземлявшемся в Барнауле. Спустя несколько часов полета уже были в Киеве, столице Украины.

Здравствуй, Украина! Здесь я когда-то служил в учебке — в Винницкой области, город Могилев-Подольский. Украина встретила нас теплом. На киевских улицах давно не было снега, а у нас в марте еще морозы трещали. А бывает ли там снег вообще?

Взяв билет на поезд «Киев — Черновцы», мы пошли гулять по городу. Киев — очень красивый город. Особенно понравился мне Крещатик, и еще запомнились лианы. Они висели на стенах многих домов, делая улицы красивее.

Местное население относилось к нам доброжелательно. Только несколько раз я столкнулся с открытым украинским национализмом. Как-то, проголодавшись, мы зашли пообедать в одну из киевских столовых. Весело о чем-то разговаривая, мы с Игорем подошли к кассе, неся на подносах наш достаточно скромный обед. Кассирша, толстая украинка неопределенного возраста, была мрачнее тучи. Злость буквально разрывала ее изнутри. Не выдержав внутреннего напряжения, отбивая мне чек, она вдруг выдала:

— Понаехали москали. Езжайте в свою Россию, Украина — независимая страна! Едите наш хлеб, мы вас кормим. Все из нас тянете в свою Москву. Да мы без вас давно бы процветали…

После таких словесных помоев стало как-то гадко на душе. Откуда такая ненависть? Что, Украина плохо жила при СССР? Какое там национальное угнетение! Уровень жизни в союзных республиках был зачастую выше, чем в России, и это всячески поддерживало руководство, стремясь угодить национальным меньшинствам. Один из советских генсеков, питая нескрываемую симпатию к этой советской республике, даже землицы русской не жалел, передав Крым Украине.

России Крым никто не дарил, мы его присоединили после многочисленных войн. Этот полуостров, пропитанный русской кровью, был передан Украине. И опять мы плохие, москали, оккупанты. Я думаю, что большинство украинцев так не думало и не думает. Украинцы — это братский нам народ, был, есть и будет.