Бумерит

– Поверь мне, я в курсе. Но, говорю тебе, я ясно ощущал присутствие Любви, неолицетворённой божественной Любви, пульсировавшей и оживлявшей всё вокруг меня. Она была так велика, что мне сложно было терпеть её и хотелось убежать. Всё вокруг: асфальт, деревья, велосипед, моя собственная дрожащая грудь, мои собственные слезы, небо – излучало эту любовь. Всё ожило благодаря божественному присутствию, близость которого была мне невыносима. Внезапно стало совершенно ясно, что во все времена и даже до начала времени существовала ЭТА непреходящая, вечная Любовь, и что моя жизнь и всё, что я называл «реальным» – лишь унылый картонный сон, иллюзия внутри Реальности. Я увидел, что хотя каждую секунду моей жизни меня омывало это совершенное сияние, эта полная и безусловная Любовь, до сих пор я был спящим зомби. Это была экстатическая близость, слишком сильная, чтобы её терпеть. Я снова и снова пытался собраться, убежать, отгородиться, отвернуться от неё, но не мог, ведь стоило мне посмотреть в другую сторону, эта Сила уже была там, совсем рядом со мной, внутри меня – она смотрела из меня через мои глаза и на меня из машин, деревьев и моих рук. Её волны уничтожали меня. Моя грудь поднималась и опускалась, я рыдал и ничего не мог сделать. Я не мог думать, не мог молиться – не было ничего, кроме этой Силы абсолютной любви.

Стюарт настолько обезоружил нас своей честностью, а его опыт казался таким реальным, что все мы начали смутно догадываться: это было чем-то вроде переживаний третьего порядка, последней и окончательной реальности. Теперь даже Хлоя сосредоточенно, почтительно и чутко молчала.

– Я ехал, плакал, всхлипывал и всё больше проваливался в наслаждение богатством бесконечной и непрерывной Абсолютной Любви. Я испытывал чистое и безграничное благоговение при одном взгляде на облака, ведь эти сияющие облака были живыми, и в них открыто пульсировала Любовь. Я видел и ощущал Дарлу, её парня и всех остальных людей в этом мире – они исходили из этой Силы и жили ей. Это уничтожало меня, а окружавшая меня невыразимая полнота снова и снова заставляла меня рыдать. От этого невозможно защититься, с этим ничего нельзя сделать, лишь рыдания и слёзы могут быть благодарностью за этот необъятный дар, раскрывающий и охватывающий всё, что когда-либо существовало и будет существовать – от моего крошечного сердца до звёзд. Я видел это в глазах всех прохожих.

– Я не останавливаясь ехал несколько часов. Начался шторм, и я повернул обратно к дому родителей. Я трепетал от ужаса и одновременно до боли желал, чтобы этот шторм, наполненный живой идеальной Любовью, поглотил меня. Я видел молнии, и мою грудную клетку сотрясали рыдания признательности за то, чего я даже не мог выразить словами. Доехав до дома, я тихо пробрался внутрь, боясь столкнуться с отцом или матерью, потому что знал, что не смог бы сдержать слёз при виде человеческого лица. Я спустился вниз, включил душ и какую-то музыку – мне нужен был шум, чтобы заглушить то, что вот-вот должно было вырваться из меня. Стоя под струями воды и звуками музыки, я снова заплакал. Я плакал и плакал, всё моё тело напряглось от невыносимого ощущения Присутствия, исходящего из каждой плитки душевой кабинки – буквально каждая плитка излучала Любовь, и эта же Любовь рыдала внутри меня. Это невозможно описать и ни с чем нельзя спутать. Это было абсолютно реально, куда реальней любых моих прежних эмоций или влюблённостей. Я в буквальном смысле не мог выстоять перед этим: я лёг на пол и плакал, пока это изливалось из меня и омывало меня. Когда закончилась горячая вода, я выбрался из душа и ещё какое-то время проплакал на полу в ванной под звуки радио, заглушавшего мои рыдания.

Наступило продолжительное молчание. Небеса укрыли нас всех.

– ВОТ ОН ТРЕТИЙ ПОРЯДОК, – внезапно воскликнул Скотт.

– Господи, похоже на то. – Стюарт сделал глубокий вдох. – Когда очередная волна этого экстаза схлынула, я решил помедитировать. Мне это было необходимо: дзадзен и наблюдение за происходящим должны были вернуть мне опору, дать что-то, за что я мог ухватиться. Но сев на подушку для медитации, я снова лишился сил и захлебнулся слезами Любви, которая была повсюду. Мои руки, плечи, ноги – всё моё тело вибрировало от струившейся по венам энергии. Я тряс и тёр их, потому что, хотя я не чувствовал боли, всё это было настолько интенсивно, что я боялся потерять сознание. Лёжа той ночью в постели и продолжая плакать, я чувствовал изумление и признательность – я понимал, что такое непосредственное постижение Любви, погружение в неё – это самый большой дар, который я мог получить. Моё молчание стало молитвой. Я понимал, что не заслуживаю её, но уже не мог расстаться с ней. Я знал, что она может лишь направлять свой совершенный, безграничный Свет на всё и сквозь всё, что когда-либо было и будет. Она не знает покоя. Она никогда не рождалась, она никогда не умрёт. Она нигде, но она во всём! Эта Любовь была невыносимо близка ко мне, и я плакал.