Бумерит

– Между кремниевым миром и углеродным миром существует отношение инвариантного изоморфизма. Архетипические паттерны одного мира повторяются в другом, поэтому эволюция углерода в общем изоморфна эволюции кремния, – объясняет небо.

– Вот именно. Наверно. Поэтому я хотел спросить, хотя сначала я скажу по-другому. Вслед за одним путём, который, скорее всего, не самый лучший, поэтому я хочу вернуться к тому, с чего начал, то есть…

– Да, Уилбер, ходят слухи, что ты дребезжишь, когда занимаешься любовью. С чего бы это?

– Позвольте заметить, что это прекрасный вопрос.

Лиза Пауэлл снова на сцене. Было видно, что зал её любит, хотя она не всегда была с ним нежна.

– Прежде чем перейти к обзору тех областей, которые были заражены бумеритом, давайте рассмотрим возможные возражения всему, что было сказано к настоящему моменту.

Каролина, до сих пор странно молчаливая, перегнулась через Скотта и сказала мне: «Очень хочется это послушать – у меня самой их тонна». Я не мог понять, злилась она или была приятно взволнована.

Пауэлл говорила почти час, я много записывал, особенно когда речь шла о Пиаже (Jean Piaget), Кольберге (Lawrence Kohlberg) и общих концепциях стадий развития.

– Основное возражение, – начала она, – наверное, состоит в том, что от концепций стадий веет притеснением, маргинализацией, патриархатом, сексизмом, расизмом и евроцентризмом, – бурные аплодисменты зала. – Не знаю, как вам это сказать, но результаты исследований говорят об обратном. Видите ли, проблема не в том, что концепции стадий кого-то угнетают, а в том, что некоторые из этих стадий сами по себе склонны к притеснению – в общем-то, практически все мемы первого порядка пытаются подавить другие мемы и навязать им свои ценности. Это, а не концепции стадий, является настоящей проблемой. В сущности, утверждение, что концепции стадий кого-то угнетают – это всего лишь попытка зелёного мема навязать неиерархические ценности флатландии всем остальным!

Пауэлл закончила цитатой из Кэрол Гиллиган, снова заставившей зал громко выражать своё одобрение и негодование.

– О, сын мой, послушай меня, – смеясь говорит мама, – мы, женщины, мыслим иначе.

– Да, и что дальше?

– А дальше мы освободим этот мир от патриархата.

– Если это значит «от отца», то здорово.

– Это значит, от вашего, мужского образа мыслей.

– И что же это за образ, мама?

– Вы всех ранжируете, классифицируете, осуждаете и унижаете. Когда мы, женщины, возьмём власть в свои руки, – она всё ещё смеётся, но уже по-другому, – войны прекратятся.

– И страны начнут до смерти изводить друг друга ворчанием?

– На смену ранжированию, доминированию и жестокости придут забота, симпатия и отношения. Мы будем жить в любящем, щедром,основанном на сотрудничестве, прекрасном обществе – разве это не чудесно звучит, сынок? – а не в этом гадком иерархическом обществе, вжик-вжик-вжик-бум-бах! Если президентами будут женщины, войны прекратятся!

– Да, это уже доказали Екатерина Великая, Мария Стюарт, Королева Виктория, Голда Мейер, Маргарет Тетчер и…

– Что?

– А больше всех мне нравится Изабелла Кастильская, основавшая Испанскую инквизицию.[64]

– Они не считаются.

– Почему это?

– Потому что это патриархальные женщины.

– Откуда ты знаешь?