Бумерит

– Но публикация работы известного палеонтолога Тима Уайта (Tim White) «Доисторический каннибализм в Манкосе» («Prehistoric Cannibalism at Mancos 5MTUMR-2346») нанесла удар по этим представлениям. В работе приводились доказательства того, что «около 1100 года н. э. мужчин, женщин и детей зверски убивали и готовили для употребления в пищу. Проведя сравнительный анализ скелетных останков из этого района и останков других съеденных людей, автор обнаружил признаки свежевания, расчленения, термической обработки тела и порезов». Археолог Кент Фланнери (Kent Flannery) так комментирует результаты этого исследования: «Вокруг темы каннибализма всегда возникает множество споров, поскольку многие люди отказываются верить, что их исторические предки могли быть каннибалами. Однако этим людям нечего противопоставить детальным исследованиям». Несколько учёных отвергло выводы о каннибализме, но никто, включая самих хопи, не пытался отрицать ритуальные убийства и расчленение. Археологи уже давно говорят о сильном месоамериканском влиянии на анасази, а некоторые даже убеждены, что имела место миграция. Поэтому совсем не удивительно, что практики индейцев юго-запада Америки сходны с практиками ольмеков, тольтеков и ацтеков.

– У меня остаётся только один вопрос, – сказала Фуэнтес, – как туда занесло ирландцев?

И все рассмеялись, радуясь возможности избавиться от нарастающего, ноющего напряжения.

– Ты говорила, она была замужем пять раз? – шёпотом спросил я у Ким.

– Да, пять. Разве не круто? Она говорит, что не терпит, когда мужчина ведёт себя как дерьмо. И всё же она не останавливается. Это наводит на мысли…

– На какие мысли?

– Ну, Чарльз говорит, что она хочет отдать должное различиям между мужчинами и женщинами и доказать, что они «разные, но на равных». Но, похоже, ей сложно преобразовать эти убеждения в реальные чувства. Очевидно, она пытается быть хозяином в доме.

– А что в этом плохого? Ей просто нужно найти мужчину, который хочет быть хозяйкой.

Ким повернулась и посмотрела на меня.

– Господи, Уилбер, твои слова звучат почти разумно.

Но как бы ни вела себя Фуэнтес в отношениях, сложно было не поддаться очарованию её искрящейся энергии. Мало кто сомневался в силе интеллекта, скрывавшегося за обжигающей улыбкой. И всё же тема быстро заставила слушателей погрузиться в угрюмое, задумчивое молчание, к тому же Фуэнтес не слишком старалась быть деликатной.

– Что же касается экологической мудрости коренных североамериканцев, работа Шепарда Креча «Экологический индеец: миф и история» проливает свет истины на эту тему. Даже автор «Радикальной экологии и заботы о Земле» («Radical Ecology and Earthcare») Каролина Мерчант (Carolyn Merchant) признает, что «„Экологический индеец“ поражает, провоцирует и заставляет полностью пересмотреть образ мирного индейца, живущего в гармонии с природой… Это очень важная, своевременная и заставляющая задуматься книга». Доктор Уильям Стёртевант (William Sturtevant) из Смитсоновского института, составивший «Справочник по индейцам Северной Америки» («Handbook of North American Indians»), считает, что «эта подкреплённая обширными исследованиям работа разрушает стереотип пассивного экологического индейца, показывая, что в действительности индейцы активно взаимодействовали с природой, изменяя, эксплуатируя и приспосабливая её для своих нужд». Эксплуатируя, понимаете? Хорошо.

Фуэнтес расхаживала по сцене.

– Кстати, друзья, а почему так много учёных в последнее время начало назвать коренных американцев индейцами? Потому что опросы показали, что это слово предпочитают сами индейцы. Возможно, названия «коренные американцы» и «туземное население» помогают зелёным либералам наслаждаться своей добротой и чувствительностью, но давайте будем говорить «индейцы», раз самим индейцам так больше нравится.

– Итак, подведём итоги?

Ответом ей была тишина. Молчание, как мокрое покрывало, накрыло зал.

– Господи ты боже мой. Послушайте, вы, мешки с бобами. В целом всё просто и понятно. Так называемый американский рай (северный, центральный и южный) оказался сложной смесью прекрасных, изощрённых, духовных и, по сегодняшним стандартам, варварских и в высшей степени жестоких практик, свойственных всем собирательским и садоводческим обществам. В этих культурах большая дикость сочеталась с большой мудростью, к которой я вернусь чуть позже. Что же касается дикости, во избежание зелёных обвинений в расизме, этноцентризме и евроцентризме, от которых я всё равно никуда не денусь, мне остаётся только добавить, что я и сама писала обзоры истории садоводческих обществ всего мира и видела, как широко в них были распространены человеческие жертвоприношения и подсечно-огневая экология. Этой темой также занимались многие мои коллеги из ИЦ. В общем, я совершенно не пытаюсь убедить вас, будто американские аборигены делали что-то такое, чего не делали другие культуры. Я говорю, что все культуры равны в своём варварстве.