Бумеранг не возвращается

Разумеется, Ржанов не спал. Здесь, рядом с ним, в одной комнате был враг, опасный и наглый в своей самоуверенности. Ржанов долго лежал, с ненавистью вслушиваясь в его тяжелое хриплое дыхание. Удостоверившись, что Балт действительно спит, встал, ощупью нашел пиджак гостя, вынул содержимое боковых карманов и вышел на кухню. Это были документы: московский паспорт на имя Ладыгина Григория Ивановича, воинский билет на то же имя, направление на работу в Южноуральск на завод, автобиография, заполненная анкета, большая пачка советских денег и квитанция камеры хранения ручного багажа челябинского вокзала. Записав все это, Ржанов записку положил в одну из кастрюль, стоящую на полке. Затем трижды зажег и погасил свет на кухне, что значило: «свой человек» появился, но оперативный план менялся.

Тщательно разработанный план ареста их обоих был нецелесообразен. Направление на Южноуральский завод заставляло задуматься, а что если на этом заводе есть агентура? Жил же здесь, в этом домике, инженер Теплов не год и не два, жил десяток лет, работал на заводе, был на хорошем счету, а оказался иностранным агентом.

До рассвета было еще много времени, чтобы обдумать все и решить. Ржанов вернулся в комнату, так же на ощупь нашел пиджак гостя, положил на место документы и деньги, затем, осторожно открыв дверки буфета, вынул оставшиеся два батона белого хлеба, вышел на кухню, открыл форточку и выбросил их на двор.

Только под утро капитан забылся коротким сном. Проснулся Ржанов от ощущения чужого взгляда. Услышав осторожные, удаляющиеся шаги, он чуть приоткрыл глаза и увидел Балта, пытавшегося в скупом свете наступающего дня рассмотреть его документы.

Документы были в порядке. Внутренне усмехнувшись, Ржанов закрыл глаза. Он слышал, как Балт вернулся к дивану, положил документы в карман его пиджака, затем улегся на кровать и опять заснул.

«Обменялись любезностями», — подумал Ржанов. До утра уже уснуть не удалось.

Когда Ржанов, одеваясь, неосторожно загремел стулом, Балт резко вскочил, засунув руку в задний карман брюк.

«Пистолет в заднем кармане», — мысленно отметил Ржанов.

— Куда вы? — грубо спросил гость.

— Положение хозяина обязывает меня позаботиться о вашем завтраке. Я не ждал гостя и не приготовился к встрече, — спокойно ответил Ржанов.

— Вас не предупредил шеф о моем приезде?

— Предупредил в прошлую пятницу, но не указал числа. За пять дней мои запасы иссякли, кончился даже хлеб, — пояснил Ржанов и, надевая пальто, добавил: — Закройте за мной дверь. На обычный стук не открывайте. Я постучу один раз и после паузы три. — Ржанов прошел на кухню, взял свои записки и вышел в сени.

Что-то пробурчав в ответ, Балт вышел за ним. Дверь лишь с трудом удалось открыть общими усилиями.

Погода установилась. Небо еще в утренней, светлой дымке на востоке было багряным. Ветер затих. Наметенные сугробы снега искрились и сверкали.

Ржанов расчистил снег у порога и дорожку к калитке, вышел на шоссе и отправился в «Гастроном».

Выбирая вина, Ржанов не решился купить дорогой коньяк, было жалко государственных денег. «Вылакает и «три звездочки»…», — подумал он и прошел в стол заказов. Здесь его уже давно ждал подполковник. Быстро доложив обстановку, Ржанов передал записки и вышел в магазин. Его покупки были уже упакованы в объемистый пакет.

Гость чувствовал себя как дома. Он умылся и поставил кофейник на электрическую плитку. Ржанов видел, что Балт за время его отсутствия успел обшарить весь дом.

— Это хорошо! — с усмешкой сказал Балт.

— Что хорошо? — не понял Ржанов.

— Хорошо, что не нашел рацию. В ваше отсутствие я порылся в этой берлоге.

— Вижу, и не понимаю, зачем это, — спокойно заметил Ржанов, открывая рыбные консервы.

Когда Балт с огорчением поставил на стол уже пустую бутылку из-под коньяка, сытое, спокойное состояние и выпитое настроили его на созерцательный лад — получив хлеб, он пожелал зрелища. Балт развалился на диване и, ковыряя спичкой в зубах, сказал:

— Меня интересует, я немного психолог, что привело вас, Теплов, к нам, в наш лагерь?

Еще вчера Ржанов заметил, что, будучи трезвым, Балт хорошо владел русским языком, но после нескольких рюмок его речь с головой выдавала иностранца.

— Понимаете, Теплов, вы русский, что привело вас в наш лагерь? Психологически это интересно, — повторил он, выплевывая прямо на пол кусочки пищи, добытые из зубов.

Ржанов из материалов допроса отлично знал историю Теплова. Однако — одно дело знать, другое — рассказывать от первого лица, да еще так, чтобы в нее поверили.

— Разговор на эту тему мне не доставляет удовольствия, — уклончиво ответил он.

— Мы отлично позавтракали. За интересной беседой время становится короче. Вы расскажите мне, я буду рассказывать вам. У русских это называется «обмен опытом».

«В этом уже есть некоторый смысл, — подумал Ржанов. — Если история Теплова заставит тебя развязать язык, стоит попробовать».