Бумеранг

— Вот именно, тихо и мирно, как в могиле! Так и кажется, что тебя похоронили заживо. Выедешь в город — ни одной живой души, только такие же автомобилисты бесшумно скользят между деревьями, точно рыбы в аквариуме. Вы не поверите, в Канберре нет ни одной улицы, где бы можно было, как в других городах, пройтись, смешавшись с толпой, посмотреть витрины магазинов. Тротуаров не существует, немногочисленные магазины — те же деревенские лавки. Как мы поступаем? Заказываем все в Сиднее. Фрукты и овощи выращиваем на своем участке, так все делают. Чтобы развлечься, идем в один из двух городских кинотеатров, где показывают музыкальные комедии или вестерны[5]. Часто в обоих кинотеатрах идет один и тот же фильм. Словом, ведем здоровый семейный образ жизни, никаких ресторанов, ночных клубов, концертов, выставок.

Он продолжал, явно обрадованный возможностью излить душу:

— Представительские обязанности тоже не нарушают нашего покоя — дипломатов мало, австралийские министры и политические деятели редко бывают в городе. Один мой коллега восемь месяцев не мог застать на месте министра иностранных дел, пришлось ехать к нему на прием в Мельбурн. Слуг нанять негде, и чаще всего мы собираемся на чашку чая или кружку пива. Одна и та же скромная закуска, одни и те же лица… Очередь, самообслуживание, как и положено в демократической Австралии. Вместе с тобой в очереди стоит твой шофер-австралиец. В начале моего пребывания в стране я совершил длительную поездку в Сидней и Мельбурн, чтобы получше ознакомиться с этими городами. Мой шофер всегда садился за один стол со мной и вмешивался во все разговоры. Я хотел было уволить его за назойливость, потом привык. Здесь это считается в порядке вещей. Но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что он каждый день исчезает в пять часов, а в субботу и воскресенье вообще не приходит. Недаром мои азиатские коллеги, которые любят поговорить о демократии и правах человека, держат своих шоферов, преданных и послушных, готовых работать с утра до вечера все дни недели и сколько угодно ждать хозяина.

— Ну хорошо, зато климат здесь чудесный, — сказал я, пытаясь перевести разговор на менее щекотливую тему.

— Климат! Вам просто посчастливилось попасть сюда как раз в те дни, когда погода сносная. Но это продлится ровно неделю. Чуть позже, в разгар лета, будет страшная жара. Воздух, как в бане. А подует ветер, так непременно суховей, несет тучи песка и пыли. Конечно, и дожди бывают — ливни, от которых реки выходят из берегов. Впрочем, я все-таки предпочитаю лето. Зима отвратительно холодная, все зубами стучат, отопления ведь нет. Открытый камин или электрическая печь не спасают, отошел на три шага, и уже тебя дрожь бьет. Ночью под тремя одеялами спим, с грелками.

— Неужели нельзя сказать о Канберре ничего доброго? — удивился я.

— Доброго?.. Гм… Что ж, здесь не надо искать место для стоянки автомашины — не каждая столица может похвастать этим. Но вряд ли это уравновешивает недостатки.

Кажется, лишь сотрудники нового университета были вполне довольны Канберрой. Ученые жили в очень красивом колледже с одно- и двухкомнатными квартирами, общей столовой, библиотекой, баром, клубными помещениями. Они были в восторге от спокойной рабочей обстановки и тишины; мало того что университет расположен очень уединенно, в нем нет студентов!.. Профессора и доценты занимаются только научными исследованиями, и, хотя среди них нет еще Эйнштейнов, университет играет в научной жизни Австралии такую же роль, как, скажем, Принстон в США.

В университете работало трое квалифицированных этнологов. Я удивился, когда выяснилось, что они совершенно не занимаются аборигенами, а специализировались на культурах Африки, Индонезии, Меланезии[6]. Зато среди гостей университета была американская исследовательница-этнолог, которая собиралась провести год у одного из племен Северной Австралии. Она уже так долго ждала разрешения, что почти потеряла всякую надежду.

— Вечная история, — сказала мне американка. — Власти подозрительно относятся ко всем этнологам, особенно иностранцам. Всегда стараются помешать научным экспедициям, ссылаются на отсутствие транспорта и жилья в удаленных областях страны.

Неутешительная новость. И я не без трепета отправился на прием к одному из руководящих работников министерства по делам туземцев. Однако он встретил меня очень любезно (спасибо послу Кастенгрену, который подготовил почву) и сказал, что я, как и было мне обещано, смогу посетить Северную Территорию. Он тотчас напишет местным властям и попросит, чтобы мне показали подходящие резервации.

— Спасибо, — сказал я с облегчением. — Но мне хотелось бы побывать не только в северных резервациях. Вы можете мне помочь?