Бумажный тигр (II. Форма)

— А что вы ожидали услышать в моём исполнении? Комические куплеты? Я старый каторжник, Уилл, а наше чувство юмора зачастую специфического свойства. С другой стороны… Чтобы избавить вас от впечатления, будто я нарочно припоминаю все происшествия самого мрачного свойства, могу специально извлечь из своих пыльных погребов что-нибудь другое. Кстати, и искать долго не придётся. Мне на ум пришёл случай с Альфом-Глашатаем. Это в самом деле забавная история. Она до сих пор заставляет улыбаться старикашку Маккензи, а тот известен тем, что рассмеялся лишь раз в жизни — когда фискальный инспектор сломал ногу на пороге «Глупой Утки».

— Вы знаете, какую историю я бы предпочёл выслушать.

— Знаю, — согласился Лэйд, — Но в том-то и состоит искусство лавочника — подсовывать покупателю тот кусок, который надо сбыть вместо того, который тот вознамерился купить. Уверяю, мы с вами дойдём и до Доктора Генри с его мятежниками. Итак, всё случилось одним ясным утром шесть лет назад. Почтовое отделение Нового Бангора получило неожиданную депешу, при виде которой дрогнули самые отчаянные почтмейстеры острова, скреплённую красной печатью Канцелярии. Депеша эта оказалась ордером прямого действия, приказывающим всем рыжим почтальонам Нового Бангора с этого дня насвистывать при вручении корреспонденции, если это происходит по вторникам и четвергам. Этим же документом строго воспрещалось продавать марки старым холостякам и принимать все телеграммы, количество слов в которых было нечётным. Главный почтмейстер, должно быть, поседел в одну ночь, но ослушаться не посмел — печати на ордере были самыми настоящими, всё обставлено по форме, а сама бумага была подписана собственноручно секретарём Канцелярии.

— Секретарём? — спросил Уилл. Так торопливо, что напомнил Лэйду воробья из Сомерс-парка, пытающегося улизнуть с хлебной крошкой в клюве, — Значит, у зловещей Канцелярии всё-таки есть руководитель? Кто же он?

— Никто не знает, — индифферентно отозвался Лэйд, — Подпись не читаема. Или складывается в такие надписи, что немудрено свихнуться, пытаясь их разобрать. Как бы то ни было, почте пришлось подчиниться. Никто не идёт против воли Канцелярии, даже когда эта воля противоречит законам коммерции, логики, здравого смысла или мироздания. Почтальоны в срочном порядке начали учиться свисту, за марками был установлен строгий контроль и так далее в этом роде.

— Забавно, — согласился Уилл, — По крайней мере, пока никто не умер, и уже одно это немало меня воодушевляет.

— Спустя три дня полк морской пехоты Его Величества, расквартированный на острове, получил от Канцелярии депешу в обход своего прямого командования, которая в категорическом тоне требовала отменить традиционные марши, заменив их торжественной сарабандой[169], как более соответствующей духу времени и полезной для физической подготовки личного состава. Говорят, у полковника Морриса едва успели выбить пистолет — старик всерьёз планировал застрелиться. Но и этим дело не кончилось. Сорок три ресторана по всему острову на той же неделе получили от Канцелярии Нового Бангора строгое предписание — заменить всю соль в подаваемых блюдах тростниковым сахаром, добавить в меню пудинг из древесной стружки и вписывать в каждый счёт три с половиной пенса за поминовение души сэра Фредерика Марриета[170]. Разумеется, и это указание было исполнено ими в самый короткий срок.

— Но ведь это… нелепо, — осторожно заметил Уилл, — Я имею в виду, даже последнему дураку станет очевидно, что подобные распоряжения в лучшем случае не несут смысла, а в худшем походят на розыгрыш!

— Вы просто не привыкли к тому, какая сила заключена в слове «Канцелярия», Уилл. У этой силы не принято ничего уточнять, как не принято уточнять у тропического урагана его планы и соображения. Докеры из Клифа не сомневались ни минуты, когда получили от Канцелярии указание заливать вместо балластных вод сельтерскую с клубничным сиропом, а библиотека острова не колеблясь вырезала из всех своих книг страницу под номером триста шестнадцать. За одну неделю подобных распоряжений, ордеров и предписаний было направлено несколько десятков, и все — самого причудливого свойства. Обычно-то Канцелярия старается не вмешиваться чрезмерно в жизнь острова, но тут будто прорвало какие-то невидимые трубы…

— Значит, всё это исполнялось?

— Несомненно. Немедленно и без уточнений. Единственным, кто набрался достаточно смелости, был брандмейстер Нового Бангора, который не мог взять в толк, отчего пожары с этого дня полагается тушить лиловыми чернилами и чем кардинальские сутаны лучше в качестве одежды пожарных, чем привычные брезентовые робы. Он был достаточно отважен, чтобы сделать уточняющий запрос в Канцелярию — и внезапно получил ошеломляющий ответ.

— Всё это было фальшивкой?