Бумажный тигр

Он был им, можете мне поверить, — сказала Эви. Порывшись в сумочке, она достала губную помаду, зеркальце и стала ловко подкрашиваться. — В детстве Дэниел передвигался только с тростью, и его сильно раскачивало при ходьбе. Он не мог играть с другими детьми, поэтому воспитательница по большей части держала его дома. Он вырос на книгах. Я считаю, что вам это важно знать. У Дэниела до сих пор сохранились из-за этого кое-какие иллюзии. Порой он и сейчас считает, что мир таков, каким он описан в приключенческих романах: добро всегда побеждает зло, а благородные герои совершают подвиги.

— И спасают дам своего сердца? — Именно. — Насмотревшись на себя в зеркальце и удовлетворившись результатом, Эви убрала его обратно в сумочку и взглянула на Джорджину. — Дэниел очень мягкий и интеллигентный молодой человек, но Пекос Мартин до сих пор является его кумиром, и он пытается ему подражать. А Тайлер и его друзья всегда подталкивали его в этом направлении, подавая, если хотите, дурной пример. В итоге у Дэниела порой наблюдается своего рода раздвоение личности. То в нем берет верх Пекос Мартин, то романтический юноша, который, между прочим, даже не знает, что делать с дамой своего сердца, после того как он ее спасет.

Джорджина откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно на сменяющие друг друга пейзажи. Относительно последних слов Эви у нее имелось собственное мнение. Дэниел отлично знал, что делают с дамой сердца после ее спасения. Машинально проведя рукой по низу живота, она почувствовала слабый отзвук боли. Пекос Мартин… Скорее он привык иметь дело с падшими женщинами, чем с леди.

Глава 27

Они попрощались с Тайлером и Эви на станции в Цинциннати, потом Дэниел взял жену за руку, и они медленно направились вдоль по платформе.

— Итак, миссис Маллони, возвращаемся домой или, может быть, поедем куда глаза глядят?

Джорджина чуть вздрогнула, услышав свою новую фамилию, но тут же переключила внимание на смысл его предложения. Она с удовольствием уехала бы как можно дальше от Катлервилла, спряталась бы там, где ее никто не знает и где она сумела бы начать новую жизнь, твердо зная, что ей не будут смотреть в спину те, с кем она была знакома с детства. Ей даже хотелось вновь стать счастливым ребенком, которому жилось в этом мире легко и хорошо, потому что об этом заботился папа. Но прошлого не вернуть. Джорджина повернула голову и натолкнулась на озабоченный взгляд мужа. Едва они попрощались с Тайлером и Эви, как ими тут же овладела скованность. Стремясь преодолеть ее и зная, что хочет услышать от нее Дэниел, Джорджина проговорила:

Но твой отец по-прежнему не считает себя рабовладельцем. Кто же ему это объяснит, как не мы? Поедем домой.

От всего пережитого в последние дни вокруг глаз Дэниела обозначились тени, но после слов жены лицо его озарила улыбка, и он ласково погладил ее по голове.

В таком случае поспешим, мисс Ягодка. Наш поезд уже вот-вот отходит. Пора домой.

Однажды они уже ехали вместе этой дорогой. Тогда они смеялись, весело подтрунивали друг над другом и откровенничали. Но тогда Джорджина была еще ребенком. Может быть, в ту первую встречу она выдала себя, а он ее разгадал? И поэтому допустил ее в свою жизнь? Разглядел в ней порок и возжелал как мужчина женщину?

Джорджина смутилась своих мыслей и покраснела. Судорожно сцепив руки в замок и сложив их на коленях, она неотрывно смотрела в окно. Ей не хотелось знать, что Дэниел думал о ней. Они поженились и будут учиться жить вместе.

Джорджина закрыла глаза и сделала вид, что заснула. Дэниел с тоской и печалью украдкой наблюдал за нею. Вчера между ними протянулась магическая связующая нить, но он своими же руками разорвал ее, и очарование спало. Господи, но что же он такого сделал? И как поправить положение? Она его боится и правильно делает. Он сам уже не знал, кто он такой.

Он невольно содрогнулся, вспомнив, как овладел ею накануне. И не один раз, а дважды. Теперь она, конечно, опасается, что он снова может потерять над собой контроль и сделать с ней то же самое.

А Дэниел даже не мог поручиться, что этого не случится. Он отлично знал, что вчера причинил ей боль, но, несмотря на это, снова хотел ее, думал только о том, что будет, когда они вернутся домой. Он потащит ее наверх, сорвет с нее платье, повалит на постель и овладеет с тем же звериным бешенством, что и вчера.

Дэниел был по-настоящему одержим этим и не знал, как справиться с собой. Секс никогда не занимал много места в его жизни. Он занимался им, когда подворачивался удобный случай, только и всего. В остальное время ему вполне хватало книг, работы и лошадей. Женщины окружали его на протяжении всей жизни. С ними можно было посмеяться, поболтать, даже слегка приударить порой. Но у него никогда не возникало желания тащить их в свою постель с тем, чтобы там фактически изнасиловать. Не появлялось у него таких мыслей и в отношении Джорджины. Однако же он это сделал и хотел повторить снова.