Бульвар Постышева

Кстати, о цепи. Редко кто ходил на демонстрацию без велосипедной цепи в кармане. Некоторые даже изолентой обматывали один край цепи. Также в кармане могла находиться подкова или кран, свинченный в бойлерной, удобно принимавший три пальца в свои кольца. Свинчатки или литоэ — вкладыши в руку — непременный атрибут праздников. Ножи — как-то не так, редко кто ходил с выкидухой. А вот рашпиль или отвертка в кармане — запросто.

Однажды в подъезд заходим, а там Мозоль с нечетки пьяный в стельку за дверью гасится. Мы говорим:

— Мозоль, ты, что ли?

— А, это вы, — отвечает Мозоль и выходит из-за дверей. А в руках у него огромная отвертка, сантиметров тридцать длиной. И пьяный он в лохмотья.

— Ты чё тут гасишься?

— Да так! Дежурю! — отвечает он, вращая головой на блатной манер.

— В смысле?

А он показывает нам свою отвертку и говорит:

— Да вот, стою, думаю: или я кого, или кто меня!

Понятно? Вот такой идиот мог нанести удар любому входящему, а потом понимай его, чего он хотел. Во, нравы, вашу маму! Хорошо, хоть из нас никого не шоркнул. Услышал, что нас много — опомнился. Убивать бы его только тогда оставалось.

Отвлёкся. Так вот, такие, с позволения сказать, вещи, точнее, предметы назывались «шутильниками», особенно те, что были потяжелей: гирька из гастронома на тросике, к примеру. Откровенные дубины звались «выключателями». А цепь, она цепь и есть. Как-то с Санькой Малыхом, тоже одноклассником, мы из глубины Лисихи поднимались вверх к школе и сели перекурить у подъезда со знакомыми пацанами из параллельного класса. Ну, сидели, трепались, курили. Потом Короста приперся — местный авторитет с Малолеткой за плечами. Слово за слово — он Саньке в роговой отсек залез. Мы соскочили. Я гляжу, кусок цепи под лавочкой лежит. Весна была, настроение хорошее, в ярких японских куртках бродили, драться не собирались — повода не было и праздника никакого, поэтому шутильников с собой не таскали. А тут, как по заказу, цепь. Недолго думая, я её схватил, и, с ошеломляющим криком: «Фая! Мясо!!!», Коросту несколько раз меж ушей протянул. Он потом в школу с перевязанной башкой приходил меня искать. Нашел. Ещё получил в роговой отсек. Больше не приходил. Хотя и обещал убить.

Ну, хватит о войне. Поговорим о девочках. Девочек мы называли Биксами. Иногда, если девочка симпатичная, то Центровая Бикса. Чувиха ещё. Остальные, грубые названия, употреблялись редко. Аркаша Северный, человек интеллигентный, умел красиво женщин называть, а мы его много слушали и впитывали слог.

Не могу удержаться, чтобы не описать одну сценку. Она, конечно, не для детских глаз, как выражается Вова, но очень символичная, особенно для нашего Бульвара.

Зима. У кафе «Волна» пивной ларек. Аскольд, голубой бессменный продавец, торгует разбавленным пивом. В бытность студента довелось мне дворником работать у кафе «Волна». Так вот, зимой, в метель, в темноте, когда Аскольд открывал свой ларек, срабатывала сигнализация. И этот звон, разносившийся в морозном воздухе, был сигналом для местных бичей и бухариков. И из всех щелей и закоулков, тёмные, как вурдалаки, укутавши носы в воротники, они с банками и ведрами выползали в темноте и стягивались к ларьку в ожидании открытия, занимая длиннющую очередь, постукивая ногами. А этот эпизод произошел днем. Морозным зимним днем с хрустящим под ногами снегом.

Один мужик вынырнул из очереди с цинковым ведром, полным пива, немного отошел, поставил его на снег, присел, отхлебнул с края немного и поднялся, чтобы закурить и варежки надеть. Сверху, мелкой походкой блатного, держа через карманы полы своего тулупа и двух раскрашенных бикс по бокам, семенит какой-то чувак в кепке на глаза. Мужик с ведром, надев варежки, случайно оборачивается, и они встречаются взглядом. Чувак останавливается, вытаскивает руки из карманов, разводит их в удивленном приветствии, одновременно несколько повернув голову набок, произносит громко, с чувственной, довольной растяжкой: «Ой, бляяяядь!» Мужик у ведра, на мгновение, прищурившись, наклоняет голову, хватается за неё руками, потом возводит руки к небу и, открыв глаза, тоже глядя искоса, хитро и лучезарно улыбаясь, отвечает: «Й-о! Баный в Рот!». И они бросаются в объятия друг друга. Ну, всё здесь было в этих словах! И, как я рад тебя видеть, и как давно мы не встречались, и, помнишь, как всё начиналось, и всё, всё, всё! Они хлопали друг друга по спине, присели, попили пивка из ведра, чувак мужика со своими девчонками познакомил, потом они потащили ведро куда-то уже вчетвером, весело что-то обсуждая или вспоминая на ходу. Девчонки смеялись, мужики им говорили, кивая в доказательство: «В натуре, так и было! Это я тебе говорю! Бля буду!» А нам осталось констатировать: «Лингвисты встретились!»

Игорь Пинигин