Бульвар Грига

Клиент ушел из магазина, прижимая к себе коробку, как новорожденного ребенка, и источая такие волны восторга, что они могли бы заполнить собою две ближайшие улицы. Похоже, в этот Новый год как минимум два члена его семьи получат то, что им действительно нужно: один – кусочек прошедшего детства, другой – внимание дорогого человека.

Когда за клиентом закрылась дверь, я вышла из-за прилавка, чтобы выключить электрические гирлянды. За окном встало солнце, и в его свете их огоньки уже были не видны.

Стоило подойти к витрине, как снова распахнулась дверь, и в магазин вошла новая покупательница – молодая красивая женщина в белоснежной шубе и дорогих сапожках на высоком тонком каблуке. Ее появление было таким внезапным, что мы едва не столкнулись нос к носу.

– Осторожнее, милочка, – недовольно фыркнула женщина. – Вы чуть не сбили меня с ног.

– Прошу прощения, – ответила я, отступая в сторону, чтобы она могла пройти в торговый зал. – Чем могу помочь?

– Мне нужны елочные игрушки, – ответила клиентка, оглядываясь по сторонам. – Но не разноцветные шарики, а какие-нибудь фигурки – ангелы, лебеди, лошади. Желательно красивые и оригинальные. Есть у вас что-нибудь подобное?

– Сейчас поищу.

Угодить даме оказалось непросто. Каждую фарфоровую, стеклянную, пластиковую и бумажную игрушку, которую я ей предлагала, она окидывала холодным взглядом и решительно отдавала обратно.

– Вам нужны фигурки для домашней елки? – уточнила я. – Или вы подбираете украшения для какого-то учреждения?

– Для домашней, конечно, – ее губы изогнулись в презрительной усмешке. – Мы с мужем вчера вечером прилетели из-за границы. Сегодня у него дела, и наряжать это дурацкое дерево приходится мне.

– Дурацкое? Вы не любите елки?

– Не люблю. И Новый год, представьте себе, тоже. Я не понимаю всей этой шумихи с подарками, деревьями, у которых вечно осыпаются иголки, шумными вечеринками, после которых приходится лечить голову и желудок, ожиданием чуда, которое все равно не случится. Будь моя воля, я бы вовсе не отмечала этот праздник, но мужу нравится, когда дома пахнет хвоей и мандаринами, а в холодильнике стоят оливье и селедка под шубой. И раз уж мне снова придется пережить этот скучный день в дурацкой феерии, пусть хотя бы ель будет украшена так, как хочу я.

Разбор игрушек длился не менее получаса. За это время привередливая покупательница успела дважды перебрать весь ассортимент украшений. Она то и дело морщила нос и, в конце концов, выбрала три фигурки – двух фарфоровых ангелов и стеклянную скрипку.

– А что вы планируете поставить под елку? – спросила у женщины, укладывая ее покупки в пакет.

– Подарки, – хмыкнула она. – Что же еще?

Я пожала плечами.

– Многие до сих пор ставят кукол. Возможно, это не модно, зато напоминает о детстве.

– Я свое детство вспоминать не хочу, – равнодушно ответила покупательница. – У вас можно расплатиться банковской картой?

– Да, разумеется.

Я поставила перед ней мобильный терминал. Она вынула из кошелька пластиковую карточку, и уже собиралась коснуться ею дисплея, как вдруг ахнула и замерла – совсем, как предыдущий покупатель, увидевший игру из своего детства.

– Что случилось? – забеспокоилась я.

Женщина нервно сглотнула и указала рукой на ватного Деда Мороза, которого сегодня утром я поставила под магазинную елочку.

– Можно посмотреть эту игрушку? – тихо спросила клиентка.

Я молча вышла из-за прилавка и принесла его ей. Женщина взяла кукольного волшебника в руки, а потом наклонилась и понюхала его серебристую бороду.

– Пахнет гарью, – так же тихо сказала она. – Откуда у вас этот Дед Мороз?

– Понятия не имею, – пожала плечами я. – Он живет у меня много лет. У вас был такой же?

Покупательница кивнула. А затем судорожно вздохнула, и по ее щекам медленно покатились слезы. С каждой секундой их становилось все больше, и совсем скоро эта красивая высокомерная женщина плакала навзрыд, прижимая к себе старую игрушку.

– У нас дома был такой Дед Мороз, – попыталась объяснить она, когда я усадила ее на стул и силой заставила выпить глоток воды. – А дом сгорел, прямо в новогоднюю ночь. А вместе с ним мои сестры – Тайка с Наташкой. Заживо сгорели, понимаете? Мама меня из огня вынесла, а их не успела.

Я смотрела на ее подрагивающие плечи, и видела маленькую девочку, худенькую, большеглазую, как стрекоза, которая сидела на холодном январском снегу, поджав под себя босые ножки, и с ужасом смотрела, как мечется и страшно кричит высокая полная женщина, перекрикивая гул огня и треск деревянных перегородок, среди которых умирали ее старшие дочери.

– Мы тогда в деревне жили, – глотая слезы, продолжал говорить покупательница. – А потом в город переехали… Я две недели спать не могла – снился пожар и черные обугленные тела. Теперь я жутко боюсь огня. И ненавижу Новый год! Ненавижу!