Бульвар Альфа Ральфа

- Ты дурак, - сказала она. - Если у нас нет Бога, то пусть будет хоть этот компьютер. Это единственное, что осталось от мира, которого Содействие не хочет понять. Может, он предскажет нам будущее. Может, это и не машина вовсе. Он же совсем из другого времени. Разве ты не хочешь испытать себя, дорогой? Он скажет нам, мы это или не мы.

- А если не скажет?

- Тогда мы не мы, - и лицо ее помрачнело от предчувствия горя.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Если мы не мы, то мы просто игрушки, куклы, марионетки, которых создало Содействие. Я не я, а ты не ты. Но если Абба-динго скажет, что мы это мы, то мне все равно, машина это, бог или черт. Мне все равно. Главное - знать правду.

Что я мог ей ответить? Макт пошел вперед, она - за ним, а я замыкал процессию. Позади осталась "Жирная кошка" со своим солнцем, а как только мы вышли, пошел маленький дождик. Мы вошли в "подземку" и начали спускаться по движущейся ленте.

Выйдя из "подземки", мы очутились в квартале внушительных домов. Но все они были разрушены. К каждому из них вели дорожки, по обеим сторонам которых росли деревья. На газонах, в проемах дверей, даже в комнатах, не покрытых крышами, буйно разрослись цветы. Кому нужны были эти дома "на открытом воздухе", если население Земли так резко уменьшилось, что целые города с просторными жилищами пустовали?

На мгновение мне показалось, что я увидел семью гомункулов с малышами, которые, не отрываясь смотрели, как мы пробираемся по покрытым гравием дорожкам. А может, эти лица только привиделись мне.

Макт молчал.

Мы с Вирджинией шли рядом с ним, держась за руки. Я мог бы даже получить удовольствие от этой странной экскурсии, но рука Вирджинии, которую я держал в своей, была сжата в кулак, и время от времени она покусывала нижнюю губу. Я видел, что все это для нее очень важно, она чувствовала себя паломницей. (Паломничество - это древний обычай идти пешком к какому-нибудь святому месту, где можно получить благодать для души и тела). А мне, фактически, было все равно. Если уж они решили уйти из кафе, то что мне оставалось? Но я не собирался принимать все это всерьез.

А что нужно Макту? Кто он такой? Что за мысли приходили ему за эти две недели? Как ему удалось толкнуть нас на путь авантюр и опасности? Я ему не верил. Впервые в жизни я почувствовал себя одиноким. Всю жизнь, постоянно, вплоть до этого момента, я думал только о Содействии и о том, как оно оберегает меня от всяческих неприятностей. Телепатия приходила на помощь во всем: чтобы избежать несчастных случаев, чтобы вылечить любую рану, чтобы провести нас здоровыми и невредимыми по всему отмеренному нам жизненному пути. А теперь все было иначе. Я не знал этого человека, но мне приходилось полагаться на него, а не на те силы, которые раньше защищали меня.

Мы повернули с разрушенной дороги на широченный бульвар. Тротуар бульвара был такой гладкий, совсем неповрежденный, на нем ничего не росло, и только ветер разбросал здесь и там комочки земли.

Макт остановился:

- А вот и он, бульвар Альфа Ральфа.

Мы молча смотрели на дорогу, которой проходили народы забытых империй.

Слева бульвар плавно сворачивал в сторону, от поворота в северном направлении тянулась извилистая дорожка. Там должен был находиться другой город, но я забыл, как он называется. Впрочем, с чего это я должен был помнить его название?

А справа... Бульвар поворачивал вправо, вздымался по наклонной плоскости и исчезал в облаках, где притаилось несчастье. Я не очень хорошо видел конец бульвара, как будто какие-то таинственные силы намеренно пытались скрыть его от моего взора. Где-то над облаками находился Абба-динго, место, где мы получим ответы на все наши вопросы...

Во всяком случае, так полагали мои спутники. Вирджиния придвинулась ко мне.

- Давай вернемся, - предложил я ей. - Мы городские люди. Мы не знаем, что нас может подстерегать в этих развалинах.

- Можешь вернуться, если хочешь, - обиделся Макт. - Я ведь только делаю вам одолжение.

Мы оба посмотрели на Вирджинию. Она широко раскрыла свои карие глаза, в которых была мольба. Я уже заранее знал, что она скажет. Она скажет, что должна все узнать. Макт лениво поддевал носком ботинка камешки на дороге. Вирджиния, наконец, сказала:

- Поль, я, конечно же, не хочу, чтоб мы подвергали себя опасности. Я понимала, на что мы идем, когда решилась. Но ведь у нас есть возможность узнать, любим ли мы друг друга. Что же это будет за жизнь, если наше счастье будет зависеть от механического голоса, который разговаривал с нами, когда мы спали и учили французский? Может, возвращаться к тому, что у нас раньше было, смешно. Но я очень счастлива с тобой. Раньше я даже не подозревала, насколько я счастлива. Но если мы остались самими собой, если у нас есть еще наше счастье, мы должны знать об этом. А если нет... - И она разрыдалась.

Я хотел сказать ей: "А если мы перестали быть собой, то какая разница?". Но я увидел угрюмое зловещее лицо Макта и осекся.

Я прижал к себе Вирджинию и вдруг посмотрел на ногу Макта: по ней стекала струйка крови, которую сразу поглощала дорожная пыль.