Бульвар

— Хочу. Все хочу! И шампанское хочу, и виноград, и тебя хочу. И все, что есть на свете хорошее — хочу! — обнимая, шептала мне на ухо Света. — Но вначале у меня есть другое предложение.

— Какое?

— Давай перед нашим домашним застольем сходим в кафе. Ну хоть на часик — ласково глядя мне в глаза, попросила Света.

Честно говоря, такой поворот событий мне не совсем понравился. Все упиралось в деньги, которых, даже получив аванс и на радио — было как кот наплакал. Правда, на один поход в кафе их хватило бы, и даже неплохо посидеть. Но наступит завтра, послезавтра и еще почти две недели до зарплаты. А есть что-то надо. Тем не менее я не мог отказать Свете. Тем более что она сказала, что у нее сегодня день рождения.

— Сколько тебе? — забыв про все денежные проблемы, поинтересовался я.

— У женщины про ее возраст не спрашивают, — кокетливо заметила Света.

— Прости, не буду. Ну я и свинья, — обозвал я себя.

— Ладно, тебе скажу, — зашептала Света. — Ужас! Только двадцать один.

Я был на двадцать три года старше ее.

— Деньги у меня есть. Я плачу, не переживай, — успокоила меня Света.

— Отлично! — перебил ее я. — Но если позволите, приглашаю вас я, и все остальные расходы за мой счет, — звонко, четко, с расстановкой выдал я и на­последок добавил: — Кстати, ваши пять долларов, которые на днях одалживал.

Света не отнекивалась. Молча взяла и положила их в сумочку.

— А мое шампанское есть? Не выпил ни с кем? — радостно вспомнила она.

— Ну разве я мог с кем-то другим его выпить?

Удивительная правда прозвучала в моем ответе. Мне самому непонятная. Была в ней самая настоя­щая искренность, самая глубокая правда. На самом деле, не мог я выпить ни с кем другим эту бутыл­ку шампанского, купленную несколько дней назад за Светины деньги. Хотя, казалось бы, чего там? Вы­пил бы с какой-нибудь незнакомкой, случайной гос­тьей, а завтра купил бы в магазине другую. Мол, вот твое шампанское. Радуйся. Да все же не то. И прав­ды в этом нет, если есть, то совсем другая, в осно­ве которой нет чистоты и доверия, — а вранье и об­ман. Большой ли, маленький, — а обман. И только совесть этому измерение.

Вот что-то такое непонятное подумалось мне в тот момент.

Кафе было полупустое. Мы заняли столик в углу возле окна. Итальянская кухня, как было написано в меню, ничем итальянским нас не порадовала. Блюда были, как и в самом обычном кафе. Мы заказали по рыбному салату, салату из помидоров, отбивные, бутылку шампанского и двести граммов текилы. Последнее заказали для экзотики, так как выяснили, что ни Света, ни я ее не пробовали. Еще я попросил принести и зажечь нам свечу. И через пять ми­нут теплый огонек мерцал на нашем столе. Потом появились салаты, шампанское, текила.

Вначале без всяких тостов попробовали текилу.

— Ничего, пить можно, — сказал я.

Света сморщилась, ей не очень понравилось. По­том я налил шампанское.

— Я поздравляю тебя. Дай Бог, чтоб то лучшее, что несет в себе жизнь, не обошло стороной твою тро­пинку надежды. Верь и знай, что все еще впереди. Радости тебе и здоровья, — был мой короткий тост.

Света поблагодарила, мы поцеловались и выпи­ли. Потом я пил текилу, Света — шампанское.

Я уже давно не бывал ни в кафе, ни в ресторанах. Хотя раньше, в студенчестве, любил в них посидеть, послушать музыку, потанцевать с незнакомкой. Од­ним словом, «побалдеть». Обычно мы ходили в рес­торан «Лето». Сбрасывались по пять рублей, и это даже было слишком. Этот ресторан мы выбрали из-за его оркестра. Репертуар его состоял в основ­ном из блюзов и медленных мелодий, которые нам очень нравились. Да и сам ресторан был очень уют­ным, чистым и даже немного интимным. Другие рестораны, которые мы знали, были похожи на ста­дион: большие, шумные, бездушные, с музыкой, от которой уши закладывало. Наше «Лето» было настоящим летом: ласковым, уютным, теплым. Все было знакомо, как дома. Можно было действитель­но расслабиться и не бояться, что тебе может кто-то нахамить, испортить праздник. «Лето» — это был праздник души, праздник созревания, первых само­стоятельных шагов, которые мы делали, оторвавшись от родительской опеки. Это был наш выбор. Спасибо тебе, «Лето», за все.

Кафе, в котором сейчас мы сидели со Светой, было небольшим, но в нем очень уж отдавало казенщиной. Вроде и тихое, и музыка уши не закладывает, а какое-то холодное, неуютное. Только мерцающий огонек нашей свечки скрадывал это грустное безразличие.

Мы пили не спеша, смакуя (текила начинала мне нравиться все больше), заглядывая друг другу в глаза. Наш разговор был ни о чем. Никаких вопросов и ответов, никаких решений насущных проблем и обсуждений серьезных тем.

Пили, закусывали, говорили, смеялись.

Горела свеча.

Мы медленно отделялись от всех. Плыли на свой маленький островок, на котором кроме нас никого не существовало. Наша музыка звучала в нас самих и именно такая, которую мы хотели слышать.