Бультерьер

Я ненавижу модную иностранную терминологию — шопы, маркеты… Но в современном русском языке не вижу другого термина, как «продюсер». Администратор — это меньше, это в хорошем смысле слова человек-исполнитель. Продюсер — тот, кто может дать совет, определить стратегию, кто прорабатывает крупные проекты, отвечает за них, может сказать либо «да», либо «нет». И в какие-то моменты я должен подчиняться Белле Михайловне Купсиной, если доверяю своему продюсеру, его опыту, его интуиции. Продюсер — это человек, который зайдет и в Кремль, но может отправиться и в соседний магазин. Такое вот, на первый взгляд, странное сочетание.

Любой проект Розенбаума за эти прошедшие девять лет — наполовину мой и Беллы. Даже если я задумываю проект, то всем его исполнением занимается штат людей, помогающих Купсиной. Ее огромной удачей был мой концерт 9 мая 1995 года на Дворцовой площади. Ее замечательным продюсерским проектом было мое сорокалетие: приезд гостей, концерт, съемки. Если доживем до «полтинника», то устроим что-то сумасшедшее!

У талантливого продюсера должен быть не только необходимый набор определенных качеств, но и свой конек. У Беллы — это абсолютное попадание в цель при общении с людьми. Ее внешность (это замечено многими) либо сразу располагает, либо отталкивает людей. Середины не бывает! Вообще внешность продюсера — это безумно важно. Ее внешность — это ее козырь. Например, начиная какой-то проект, Белла приходит, заводит разговор, и «мужики сразу падают!». Ну а женщины по-разному реагируют: умные при этом все понимают и оценивают.

«Шубовская школа» учит еще и выдержанности. Вот я, к примеру, могу завестись и столько наговорить… Белла меня уберегла от многих вспышек. Она удивительно точно определяет, где ей быть: где стоять рядом, а где отойти чуть в сторону. И ничего зазорного тут нет: не потому, что я выше, а потому, что я артист. С артистом президент может общаться, а с продюсером, пока его не представит ему артист, не поспешит заговорить. Хотя некоторые нынешние модные продюсеры назойливо лезут вперед и по всем каналам раскручивают свое имя.

Но старое администраторское правило гласит: артист главный! Если не будет артиста, то все остальные будут голодными. У нас многие понятия в нарождающемся шоу-бизнесе пока смещены: ну кто на Западе знает имена продюсеров? На наших же посмотришь — нет круче! Так и хочется сказать: «Ну кто вы такие? Я умру завтра — и до свидания, идите на кислород». Хотя я точно знаю и не устану повторять, что без своего продюсера и своей команды я потеряю многое… Если не все.

Белла не продюсер всех, она только мой продюсер. И когда я, неровен час, закончу с этим делом, она никогда не будет продюсировать другого артиста. Продюсер должен умереть в артисте! И если Беллы не будет со мной, я другого такого продюсера не найду.

Как для любого артиста, для меня очень серьезное испытание — концерты в Москве, в Государственном концертном зале «Россия». Осенью традиционно ежегодно я выступаю здесь с новой программой. В организации этих концертов и во многом другом, что не связано с творчеством, нам помогает руководитель культурного фонда «Артэс» Александр Достман. Его работа — это тоже искусство.

Я не считаю, что артист должен творить голодным. В один из моих приездов в Америку владелица корпорации, в которую входила и студия, где я напряженно записывался, предложила мне отдохнуть дней пять на ее вилле во Флориде. Чудесная вилла — 250 акров земли, на лужайке вертолетная площадка, бассейн и все прочее… Отдыхаю. Но она, настоящая американка, выписала мне туда прекрасный рояль: а вдруг я подойду к инструменту, начну сочинять? А это же будут и ее «бабки»! Мне действительно захотелось. Должен сказать, что такой музыки я не писал никогда, таких прекрасных гармоний я прежде просто не мог в себе расслышать. Так надо ли творцу быть голодным? Чушь! Да, мне удавалось кое-что сочинять: «Вальс-бостон», «Глухари», к примеру, тот же «Гоп-стоп» или «Только шашка казаку»… Но то, что я сочинял на том рояле… Нет, здесь это не услышится… Там думаешь о другом — не о быте, не о том, что надо то-то и то-то достать.

Вот маэстро Эрнескас говорит, что за песнями нужно ходить пешком, а не ездить на «Кадиллаке». Думаю, за песнями можно и на «Кадиллаке» ездить — не в способе передвижения дело. Кстати, наблюдать жизнь из «Кадиллака» приятнее, чем из автобуса, — больше видишь. Да, поэту, гораздо лучше смотреть на мир из «Кадиллака». А «Кадиллаком» — пусть он будет у каждого — все же сыт не будешь: из него надо и выходить, ножками среди людей топать. Тогда совесть зажиреть не позволит.

Почему я не жирею? Поглядите на наших политиков. Их, скажем так, физиономии уже в телевизор не влезают… А не так давно лица были! Это нормально? Для них — нормально. Но я в их «тусовках», где, как я недавно написал, «расстриги властвуют КПССные», не участвую.

Если у человека есть деньги, то сегодня, в период наступающего капитализма, они должны крутиться. Их нужно вкладывать — деньги не должны лежать в чулке. И у меня деньги в обороте.