Булгаков

Сталин одобрил предложения Керженцева. Еще до решения Политбюро в прессе появились критические статьи против «Мольера». 11 февраля 1936 г. в «Советском искусстве» была напечатана статья давнего гонителя Булгакова председателя Главреперткома Осафа Семеновича Литовского (1892–1971) (в «Мастере и Маргарите» он выведен в образе похожего на пастора критика Латунского). В тот же день в письме П. С. Попову драматург так охарактеризовал эту публикацию: «О пьесе отзывается неодобрительно, с большой, но по возможности сдерживаемой злобой…» 22 февраля в мхатовской многотиражке «Горьковец» против К. с. выступили собратья Булгакова по писательскому цеху Всеволод Иванов (1895–1963), Александр Афиногенов (1904–1941) и бывший товарищ по «Гудку» Юрий Олеша (1899–1960). Вс. Иванов обвинял драматурга в том, что он создал «ординарную мещанскую пьесу», а Ю. Олеша считал главным недостатком пьесы «отсутствие в фигуре Мольера профессиональных черт поэта, писателя». Писавшие явно по заказу литераторы делали вид, что не читали интервью Булгакова «Он был велик и неудачлив», опубликованное в «Горьковце» 15 февраля 1936 г.: «Меня привлекла личность учителя многих поколений драматургов, — комедианта на сцене, неудачника, меланхолика и трагического человека в личной жизни… Я писал романтическую драму, а не историческую хронику. В романтической драме невозможна и не нужна полная биографическая точность». Булгаков попытался, по его собственным словам, «проникнуть в загадку личной драмы Мольера», построив пьесу на версии, согласно которой вторая жена великого комедиографа, Арманда Бежар (1645–1700), в действительности была его дочерью. В связи с этим 17 февраля на К. с. обрушился рецензент «Вечерней Москвы», утверждавший, что «недопустимо строить пьесу на версии о Мольере-кровосмесителе, на версии, которая была выдвинута классовыми врагами с целью его политической дискредитации». Булгаковский Мольер противостоял уже сложившемуся советскому мифу о Мольере, представлявшему великого французского драматурга-классициста «борцом» за реализм, против религии, церкви, королевского абсолютизма и «феодальной» аристократии, к тому же совершенно безгрешным в личной жизни.

9 марта 1936 г. появилась инспирированная Керженцевым по поручению Политбюро антибулгаковская статья в «Правде». Там говорилось, что драматург написал «реакционную», «фальшивую» и «негодную» пьесу, «извратив и опошлив» мольеровскую биографию и творчество. Редакционная статья «Правды» особо обрушилась на декорации спектакля, обвинив театр, что тот попытался скрыть реакционное содержание пьесы «блеском дорогой парчи, шелка, бархата и всякими побрякушками».

Не все зрители поняли содержащиеся в К. с. политические намеки, в этом П. М. Керженцев был прав. Но проницательные читатели (и зрители) все же нашлись. 9 марта 1936 г. Булгаков получил письмо, подписанное «Ваша читательница», по-настоящему ободрившее его в трудную минуту и показавшее, что творчество драматурга доходит до той интеллигентной публики, которой оно адресовано. В послании утверждалось: «Печальный конец Вашего Мольера Вы предсказали сами: в числе прочих гадов, несомненно, из рокового яйца вылупилась и несвободная печать.

А т. к. не только багровой, но и красной расцветки нет в Вашей пьесе, то ее отстранили, как «Багровый остров».

Но все же однообразная Осанна, которую поют охрипшими голосами «поэтические рвачи и выжиги», так надоела, что Ваши талантливые произведения всем известны (я узнала содержание Вашего «Мольера» осенью 30-го г.)…» Таким образом, очевидно, что текст К. с. был известен поклонникам булгаковско-го творчества по крайней мере за пять с половиной лет до премьеры спектакля.

Неизвестная читательница и почитательница Булгакова в своем письме возвышала автора К. с. над литераторами-современниками: «Обидно для Вас, для актеров и для нас, грешных, а хриплой Осанне тоже обидно: негромкое Ваше слово несомненно заглушает ее хриплый вой. Видно, демократия и всякие свободы нам не по плечу». Далее она применительно к судьбе Булгакова процитировала строки одного из самых мистических стихотворений Александра Блока (1889–1921) «Старинные розы» (1908):

«И той же тропою

С мечом на плече

Идет он за мною

В туманном плаще.

Теперь мы знаем, что вышло из этого плаща и куда направился этот меч. Не унывайте, — пишите, не ждет ли и Вас судьба Мольера? Вас будут ставить и читать и Вами восхищаться, когда от Афиногеновых и слуху не останется». Предсказание восторженной читательницы сбылось примерно через три десятилетия, когда в 60-е годы стали широко публиковать булгаковские произведения, а о популярном в 30-е годы драматурге А. Н. Афиногенове забыли почти сразу после его гибели от осколка германской авиабомбы в октябре 1941 г.