Булгаков и Лаппа

— А это знаешь что? Это моя альма-матер — Первая мужская Александровская императорская гимназия. Место особое. Знаменитый хирург Пирогов задал тон в учебной программе, и люди отсюда вышли замечательные. Да еще сколько выпорхнет! Михаил Афанасьевич Булгаков — это прежде всего. Не смейся. Я был заводилой, меня даже учителя побаивались. Латинист Субботич от меня прямо шарахался — я его в сатирических стихах здорово прохватил и еще рисунки пустил — прогулки Субботича в Древнем Риме. Слава моя гремела на всю гимназию.

— А я думала, ты был учеником примерного поведения, — Тася хмыкнула, — только по ресторанам романсы девушкам пел.

— Примерного?! Эх, матушка!.. Я тут одному фраеру так в зубы двинул, что губу рассек, и если б не Максим… Вон смотри, дядька в синем мундире двери запер — это и есть сторож Максим по прозвищу Холодная Вода.

— За что вы его так?

— Нам запрещено было кататься на лодках по Днепру, а Максиму начальники приказали фискалить. Однажды старшеклассники поймали его на глухом берегу, окунули стукача прямо как был — в форменном сюртуке с бронзовыми медалями — в холодную воду.

— Он же мог утонуть! — ужаснулась Тася.

— Результат оказался отличный: Максим бросил слежку и получил весьма поэтическое прозвище.

Михаил не подозревал, что в своем первом романе — «Белая гвардия» — перенесет одну из самых сильных сцен в вестибюль этой гимназии. А образ сгорбленного гимназического сторожа превратит в трагическую фигуру погибающего мира.

Родители Таси решили, что после окончания гимназии дочь должна поработать в Саратове. Тася устроилась классной дамой в ремесленное училище. Классная дама выглядела куда моложе своих статных питомиц, учившихся швейному и вязальному делу Разумеется, ее призывов соблюдать дисциплину никто не слушал, а батюшка на уроке Закона Божьего отчитал ее, приняв за ученицу: «А вы почему не поете, дочь моя? Особое приглашение требуется?»

Все это можно было терпеть, считая дни до отъезда в Киев. Разлука тяжело переживалась обоими, не выручали даже письма. Михаил вновь забросил занятия в университете.

Мрачный, замкнутый, он был погружен в чтение и собственные мысли. Встреча с Тасей — единственная точка, к которой устремлялось все его существо. Зима пролетела словно во сне.

13

Летом 1910 года Тася приехала в Киев, и Михаил ожил, как заколдованный принц. Жизнь приобрела блеск, полноту, интерес.

Они вновь зачастили на симфонические концерты на открытой эстраде либо посещали оперу. Днем же будущий доктор вовсе не был паинькой. На набережной возле Андреевского спуска собирался «клуб велосипедистов». И здесь Михаил задавал тон. Под восхищенным взглядом Таси он ухитрялся выделывать на велосипеде немыслимые трюки, терпеливо обучал им молодняк. А футбол! Вот уж странное увлечение — грязная, истоптанная площадка и один мяч на целую ораву. Вывалянный в грязи, с кровоточащими ссадинами, Миша казался Тасе боевым героем. Ее терпеливое наблюдение за матчем вознаграждалось объятием и жарким поцелуем.

Она все больше восхищалась им, она влюблялась сильнее и сильнее, теперь уж прошлогоднее чувство казалось ей пустяковым девичьим увлечением.

Мишино влияние на возлюбленную было настолько сильным, что Тася стала именно такой, как привиделась ему в момент первой встречи — идеальной возлюбленной, соединенной с ним полным взаимопониманием и общностью взглядов. Теперь она плакала в «Фаусте» в тех местах, где надрывалось его сердце, и смеялась в «Женитьбе Фигаро» без всякой оглядки на светскую сдержанность. Да, они, несомненно, были отличной парой.

Но Варвара Михайловна имела свое мнение. Она всегда боялась, что Михаил увлечется оперной актриской или, как в раннем детстве, попадет под очарование цирковой наездницы. Она хотела бы иметь в невестках серьезную девушку. Дочь действительного статского советника, милая и скромная Тася вроде то, что надо. Но! Господи, как же она хорошо знает своего сына! Миша — натура артистическая, экспансивная, его влюбленность требует постоянного восхищения подругой, вдохновения от ее присутствия. Возлюбленная должна быть под стать его фантазиям, его энергии, талантам. Да, Тася старается, жадно впитывает его мнения, вкусы, привычки. У нее даже развилось чувство юмора. Но разве она та яркая, оригинальная умница, вдохновляющая и восхищающая всех вокруг своими талантами, что способна удержать Михаила? Увы, она не Муза. И главное — он еще слишком молод, чтобы понять это.

Разговор с Тасей вышел сам собой. Варвара Михайловна совершала обход своего цветника. За кустом розового шиповника она увидала читавшую на скамейке Тасю. Варвара Михайловна склонилась к высоким голубым соцветиям, свечками поднимавшимися рядом.

— Это мой любимый дельфиниум. В этом году так разросся! Покойный муж купил участок и с любовью занимался строительством дома. К несчастью, умер так рано. Мише было восемь. Здесь проводит летние месяцы моя детвора. Вы же заметили, Тася, у нас все очень просто — вполне демократический быт. Только в цветнике я позволяю себе создавать роскошь! Посмотрите на маки! Оранжевое пламя!