Бульдог

— Нынче парики выходят из моды, во всяком случае, в России. Те что в париках, относятся к приверженцам европейской моды. Но не кажется ли вам, что не гоже русским, за столь малое время заставившим прислушиваться к ним всю Европу, и сделавшим стремительный рывок во многих областях, во всем подражать иноземцам?

— Хм. А вы знаете, я с вами соглашусь. Погодите, погодите, так этот танец то же из новой волны?

— Именно.

— И кто же сей русский, кто переложил и танец и музыку.

— Иоган Гольц.

— Немец?

— Немец, уже тридцать лет состоящий на службе российского престола и на всех углах утверждающий, что он больший русский, чем к примеру даже мы, князья Тумановы.

— И насколько он прав?

— Ну, его порой заносит и изрядно, но Россию и наш народ он и впрямь полюбил всем сердцем. Вслушайтесь в музыку. Посмотрите на отточенность и плавность движений танца. Он называется «Тихая заводь». А есть еще «Говорливый ручей» .

— Это как-то похоже на игру ручеек?

— Это то же есть, — прикусив губу, задумчиво произнесла девушка. И вдруг сменила тему, — Алексей Михайлов. Хм. Вряд ли он опасается вас. Алексей Михайлов. Нет, имя вашего батюшки у меня не вызывает никаких ассоциаций.

— Вы сейчас о чем, Анна Александровна? — Слегка склонив голову, поинтересовался Петр.

— Видите вон того дворянина, что столь старательно делает вид, будто не замечает нас и все время крутится подле?

Вообще-то Петр ничего такого не замечал. Даже когда девушка попыталась его описать, то не сразу понял о ком идет речь. Сразу несколько молодых людей, указанного возраста около двадцати семи лет, старательно изображали свое безразличие. Тот же на кого она все же указала, более предметно описав платье и парик, не вписывался в описанный образ. Он-то как раз и не играл, а действительно не придавал значения их парочке. Впрочем, прикинув, что княжна Туманова пожалуй единственная, кто не знал о подлинном имени ее собеседника, Петр согласился, что тут парень явно переиграл.

— И чем же примечателен сей дворянин? — Поинтересовался Петр.

— Это мой старший брат, Князь Туманов Иван Александрович. Собственно именно по его вине, я и пригласила вас, воспользовавшись тем, что его отвлекли. Я подумала, что коли уж так случится, то он не станет поднимать скандала и мне удастся потанцевать, — вздохнула девушка. Ну, а что ей еще оставалось делать. Скорее всего, повторной оплошности брат не допустит, а тут такое разочарование. — Я впервые оказалась на ассамблее, до этого мне доводилось танцевать только с учителем танцев.

— Простите. Похоже я был вашей последней надеждой, но не смог оправдать оказанного доверия.

— А может, вы завзятый дуэлянт? — Пребывая в плену собственных раздумий, в очередной раз невпопад произнесла девушка.

— Кто? Я–а? Нет, я конечно не из трусливого десятка. Но дуэлянт? — Петр даже покачал головой, подчеркивая насколько абсурдная мысль пришла в голову его собеседнице.

— Ну да. И возраст для подобной личности не очень, — смерив парня взглядом, вынуждена была признать девушка. — Но отчего-то же он вас опасается?

— Да с чего вы это взяли?

— С того, что он весь вечер отгоняет от меня всех ухажеров, прекрасно зная цену всем и каждому. И надо заметить, при этом не больно-то считается ни с положением, ни с званием.

— Значит он…

— Нет, нет. Он любит меня всем сердцем и готов жизнь за меня отдать. С тех пор как умерли батюшка и матушка, он мне за родителей. А потому хочет подобрать достойную партию. Но ведь я ни о чем подобном не думаю, а хочу просто потанцевать.

— Возможно, он опасается за ваше благоразумие. Коли уж вы все время проводите в имении, то местные ветрогоны могут вскружить вам голову.

— Кто? Эти что ли? — Девушка даже прыснула, словно Петр сказал неслыханную глупость. — Да мне не способны задурить голову даже заматеревшие купцы, а наше имение я и вовсе держу в ежовых рукавицах.

— И от кого же он тогда хочет защищать такую валькирию?

— А вы это у него спросите.

— Хорошо. Позвольте вас оставить.

Сказав это, и отвесив учтивый поклон, Петр направился прямиком к брату девушки и легким кивком, попросил отойти. И брат ПОВИНОВАЛСЯ. Девушка в очередной раз попыталась понять, с кем же она все же разговаривала. Но при всем при том, что была далеко не глупой особой, рассмотреть истину так и не сумела. Поистине порой люди бывают слепы и глухи, не способные рассмотреть и услышать очевидное.

Вскоре брат вернулся, извинился за едва не испорченный праздник и повел танцевать. Боже, как замечательно предаться танцу в кругу молодых людей у которых энергия бьет через край. Пусть даже твоим партнером выступает твой старший брат. А потом и вовсе случилось невозможное. Иван благосклонно отнесся к тому, что ее пригласил какой-то расфуфыренный француз. Все так закрутилось, расцветилось в такие краски, что она и думать позабыла о странном молодом человеке…