Бульдог

Едва услышав об успехах Терехова, Петр уже не выдержал и поднялся из-за стола, строго взглянув на Нартова. Да сколько можно!? Ему уже сейчас хочется все пощупать руками да посмотреть в деле, а тут сиди и жди. В конце концов, император он или погулять вышел!?

— Не хотел я с себя начинать, ну да ладно, глядишь ребятки не осерчают, — Петр только вопросительно взглянул на Андрея Константиновича.

— Ты это о чем, Андрей Константинович? — А что, уточнить совсем даже не лишнее.

От этого можно было ожидать все что угодно. Начиная с того, что он после общения с Батищевым походя внес предложение по коноводным судам. Он предположил, что лошади гораздо меньше будут уставать если не будут вращать кабестан, а оставаясь на месте станут приводить в движение поворотный круг под их копытами. Тут же на коленке, совместно с Яковом Тимофеевичем, вчерне составили схему. И ведь работает!

— Довел я до ума ткацкий стан, Петр Алексеевич. Уж месяц как работает. Полотна наткали, что твоя мануфактура. Один стан делает полотна в четыре раза больше, чем стан с челноком самолетом.

— А отчего так долго-то? Ты как выдал тот челнок, так я думал дело сделано. А ты молчишь и молчишь, все на трудности ссылаешься да твердишь, что не выходит ничего, — уже направляясь на выход и показывая, чтобы Нартов вел его к своему детищу, посетовал Петр.

— А чего было хвастать, Петр Алексеевич, — заходя вперед и показывая дорогу, начал объяснять изобретатель. — Сам посуди. Бывает такое, челнок не пролетает через зев между нитями. Если это на обычном стане, так ткач его пропихнет в нужное положение и дальше работает. А здесь махина продолжает работать, батан ударяет по застрявшему челноку, и выходят сплошные беды. Нити рвутся, все запутывается, мороки не на один час, пока все в норму приведешь. Значит, нужно думать как сделать так, чтобы махина останавливалась, если челнок застрял в зеве. Далее, уток оборвало или нить на челноке закончилась, махине снова нужно останавливаться. Иначе она будет продолжать работать, наматывая на барабан не полотно, а только нити.

До мастерских не так чтобы и далеко. Прошлись по парковой дорожке, вышли за ограду. Еще немного, вот и район мастерских, где наработки института приобретали материальный облик. Нартов все так же двигаясь чуть впереди, буквально на полшага, повел императора к одному из каменных строений. Петр строго настрого был против любых деревянных зданий, даже сараев.

Наконец император смог воочию увидеть первый механический ткацкий стан. Никак не хотелось называть его называть его махиной. Возможно по той простой причине, что в основе был все тот же древний как мир ткацкий станок, разве только куда более совершенный.

— Андрей Константинович, я конечно понимаю, что ты любишь всюду красоту, но по моему это лишнее, да и к удорожанию ведет, — повысив голос, так как запретил прекращать работу стана, произнес Петр, указывая на резьбу, которой был украшен агрегат.

— На красивой махине и работать приятно и подход к работе иной, — насупился Нартов.

— Андрей Константинович, спасибо тебе огромное за работу превосходную, но все же от излишеств нужно будет избавиться.

— Как прикажешь, государь.

— А отчего стан деревянный? Он же будет расшатываться, при такой-то работе.

— Так и есть государь. Время от времени приходится все протягивать.

— Тогда нужно подумать как все это изготовить в металле. К примеру, лить из чугуна, благо литье освоено изрядно.

— Обязательно над тем подумаем. Это же модель, а с деревом работать проще. Поэтому все что можно из дерева и сделано. Вот только стан из металла еще дороже выйдет.

— Зато прослужит дольше, — возразил Петр, подкрепив свои слова жестом руки, словно отсекая сказанное.

— Тогда прошу не торопи, государь. Дай еще время поработать над станом. Хотя бы еще пару месяцев отработаем на нем, чтобы все недостатки выявить.

Последние слова Нартов произнес уже не напрягая голоса. Стан вдруг остановился, погрузив помещение в тишину. Петр с недоумением взглянул на изобретателя, мол что за непорядок. Тот перевел взгляд на ткача, робко замершего в сторонке. Андрей Константинович, это понятно, человек строгий, но не злой. А вот что собой представляет император, еще не понятно.

— Гхм. Так что, уток закончился, — прокашлявшись, доложил работник.

Подчиняясь жесту, мужчина сноровисто извлек из коробки уловителя челнок, заменил катушку, подвязал нить и вновь запустил машину. Наблюдая за этим, Петр довольно покачал головой и направился на выход.

— Я тебя Андрей Константинович торопить конечно не хочу, но фабрику нужно ставить как можно быстрее. Доходы кое–какие появились, положение понемногу выправляется, но все одно, времени не так чтобы и много. Некогда нам раскачиваться.

— Обязательно потороплюсь, Петр Алексеевич. Но и ты пойми, мы ведь не бездельничаем. Опять же, пока суть да дело, прялку механическую соорудили. Тут мы с Батищевым на пару расстарались. Ему для канатного завода нужно было, а принцип-то один.

— Станы-то для махина–строительного завода когда закончите мастерить?