Бульдог

Кто бы сомневался, что высшую должность в подобном заведении, Петр отведет именно Нартову. Разумеется он не считался видным ученым и с научными степенями у него были некоторые проблемы. Кстати, от того в Академии наук на него постоянно косились именитые умы современности. Но Андрей Константинович был новатором, человеком способным рассмотреть доброе зерно там, где зашоренные ученые не видели ровным счетом ничего. А еще, он был практиком, предпочитающим свои знания перекладывать в конкретные идеи. Именно такой здесь и нужен был.

— Я вижу, со строительством полностью покончено, — продолжил Петр осматриваясь по сторонам и вдруг с удивлением обнаружив посреди площади фонтан с бьющими тугими струями.

— Слабость, — картинно вздохнув, поспешил ответить на невысказанный вопрос Нартов. — Наши женщины, во главе с моей супругой, которая тут за заводилу в их среде, одолели просьбами облагородить центральную площадь и парк фонтанами, а так же беседками. Я не смог сдержать их напора. Опять же дети.

— А откуда вода поступает? Тут вроде бы нет ни одной возвышенности, местность практически ровная. А судя по струям, давление приличное.

— Поставили водонапорную бадью, в районе мастерских, от туда и напор.

— А в башню как качаете, неужели ведрами или корабельную помпу пристроили?

— Ее улучшенным аналогом, государь. Беркутов разработал. Получилось отлично. Сил от привода берет самую малость, зато воду подает на изрядную высоту. Мы в мастерских с помощью медных труб еще и водопровод сделали. Установили несколько кранов, чтобы было удобнее обмыться после работы или просто ополоснуться в жару. Удобно вышло. Ты не подумай, государь. Мы это все за свой счет сделали, для своего удобства, ну и чтобы порадовать жен и детишек.

— Даже не думай, Андрей Константинович. Представишь смету, я все оплачу. А коли помпа и впрямь так хороша, так еще Беркутову и за новаторство приплачу. И когда только успели. — восхищенно закончил Петр, а потом уже более серьезно, — Ну что же, пошли, будешь хвастаться достижениями. Не зря же вызывал.

— Государь, может сначала отобедаешь. Время. А после обеда как раз соберется большое собрание, оно у нас всегда по субботам после обеда проходит. Делимся кто чего добился за неделю, у кого какие возникли сложности. Нередко бывает, что помощь приходит от занятых на иных направлениях.

— Хм. Я вообще-то думал, что ты мне сам доложишь обо всем, в краткой так сказать форме. Знаю я вашу ученую братию, уже через пять минут забудете, что перед вами император и начнете спорить о своем, глядишь и вовсе о пустом. А я тут еще осмотреться хотел, обойти все хозяйство. Завтра нужно быть в столице, знакомец твой Яков Тимофеевич обещался удивить.

— Государь, дозволь начистоту.

— Только так и дозволяю, Андрей Константинович.

— Мы живем здесь ни в чем не зная нужды, можно сказать на всем готовом. Вон даже нашу собственную задумку ты тут же на свой счет принял и решил возместить наши затраты. Но как говорится, не хлебом единым сыт человек. Пятьдесят выпускников университета, добровольно согласились принять такую затворническую жизнь. Кто-то уже успел кое–чего добиться, но соблюдая интересы России вынужден о том молчать, а не хвалиться достигнутым. Они должны знать, что все это не зря. Людям нужно уделить внимание.

— Понимаю. Но мне будет куда более понятно если каждая группа сопроводит меня по своим лабораториям, мастерским и опытовым участкам, да покажет наглядно и обскажет. А в том гвалте, который верю будет, я что-то могу и упустить.

— Тогда просто поприсутствуй на собрании. Окажи внимание. А мы проведем все как обычно. Главное это твое присутствие.

— Присутствие недоучки?

— Государя.

— Ладно. Убедил.

Как и предполагал Петр, чинно начавшееся собрание очень скоро превратилось в гвалт. Поначалу господа новоявленные ученые очень даже вели себя степенно. Но постепенно, поначалу мягко отстаиваемое мнение, отстаивалось уже более решительно. Вскоре коллектив расположившийся в просторной аудитории с рядами парт, уходящих с каждым рядом все выше, разделился на стихийные группы.

Страсти так раскалились, что император даже стал опасаться, что вот сейчас они передерутся. А вот Нартов, взирал на все это как-то уж очень спокойно. Разве только с искренним сожалением поглядывал на Петра. Мол, не виноват я, они же по сути еще мальчишки. Угу. Мальчишки и есть. Самому младшему двадцать четыре, старшему тридцать. Недоросли, словом.

— Андрей Константинович, а вы уверены, что в подобном споре действительно может родиться истина? — Взирая на эту бурю эмоций, сидя за столом рядом с кафедрой, поинтересовался Петр.

— Уж поверьте моему опыту, Петр Алексеевич. Поначалу-то я их в ежовых рукавицах держал. Вздохнуть лишний раз боялись, — вот уж во что верилось с легкостью. Насколько выяснил Петр, Нартов отличался весьма жестким характером. — Но потом понял, что подобный подход только душит инициативу.

— Разумеется я вам доверяю. Просто сомнительно, что они вообще друг друга слышат. По моему только себя любимого.