Бульдог

Сам Петр не хотел обращаться к солдатам. С одной стороны, он молод и может не найти нужных слов, имея риск податься бушевавшим в нем эмоциям. С другой, куда правильнее когда об приближенные, а не сам император, которого по сути касался этот заговор.

Еще один положительный момент этой беседы состоял в том, что Измайлов и Глотов изъявили написать письма своим товарищам, которым можно было всецело довериться в предстоящих событиях. Эдакие рекомендательные письма. Ушаков решил не отказываться от дополнительной страховки. Четыре роты преображенцев и семеновцев, готовых действовать решительно, без промедлений и сомнений, дорогого стоят.

***

Снегопад закончился. Мороза практически нет. Безветрие. А потому деревья, лишенные листьев, окутались пушистым белым нарядом. Вот так взглянешь, и душа замирает. Красота неописуемая и всепоглощающая. Вспорхнет с ветвей какая птица, и тут же дерево окутывается белой взвесью от осыпавшегося снега. Со стороны на такое смотреть, залюбуешься. А вот оказаться под этим самым деревом…

Двое солдат, затрясли головами, что псы, отряхивающиеся после купания. Потом переломились в поясе, стараясь избавиться от холодного снега попавшего за шиворот и тут же начавшего таять, растекаясь холодными струйками по спине. Пусть нательные рубахи уже успели взмокнуть от пота, так как передвигаться по глубокому снегу та еще морока. Эта свежая струя приносит особые ощущения, которые ну никак не назовешь приятными.

Петр, стрельнул в них строгим взглядом. Как бы не шумнули, с дуру-то. Но гвардейцам не впервой пребывать на охоте, а потому дело свое знают. Бранятся конечно, не без того, но делают это лишь одними губами, да жестами красноречивыми провожают вспорхнувшую сойку. Хотя, с другой стороны, вряд ли у них получится вспугнуть дичь. Она сегодня особенная.

Прошло уж двое суток с того дня, как они остановились в Иваново. Если в первый день у Петра забот хватало с избытком, то на второй он явно заскучал. Нет, с ним находятся учебники и необходимость обучения он уже давно осознал. Потому в коробе с книгами и иными учебными принадлежностями лежат списки, составленные преподавателями, где была указана последовательность для самостоятельного обучения. Брать с собой учителей юноша не стал. Возись потом с ними.

Но настроения засесть за учебу не было никакого. А откуда ему взяться, если из дальнего сарая порой доносятся крики Ивана Долгорукова? Ведь не сторонний человек. Пока добирались до села, подспудно в голове сидела мысль о нереальности происходящего, что все еще образуется. И только вот эти крики допрашиваемого с пристрастием, возвестили Петру — все это реальность и он окончательно потерял того, кого искренне считал другом.

С вечера ему принесли радостную весть. Ну как радостную. Оказывается, в окрестностях есть медвежья берлога. Этот ворюга уже застращал всех сельчан. То посевы потравит, то на пасеку заберется, то огородам достанется. Собаки разок было накинулись на него, но матерый зараза, так дал им на орехи, что теперь при одном только его духе, поджимают хвосты и тихонечко скулят. Гоняли этого охальника и дрекольем и горящими головнями, да все без толку. Раз за разом возвращается и продолжает чинить обиды.

Уж и берлогу его выследили, в которой он не первый год обретается, а трогать его не моги. Подпалили слегка морду, прогнали и будет с вас. Барин местный охоч до охоты, в особенности на медведей. И не абы как, а по старинке, с рогатиной, так чтобы один на один. Сам здоровый, что тот медведь. Уж несколько шкур на стенах в усадьбе висят, да из одного дивное чучело сделано. Прямо как живой. Вот так не зная взглянешь, так и обомлеешь.

Однако, этого мишку не трогает. Ему вишь ли не интересно с недомерком связываться. Вот пусть взойдет в полную силу, отожрется на крестьянских пажитях, вот тогда он со всем уважением и удовольствием. А им-то что горемычным делать. В этом году паршивец до того обнаглел, что двух телят задрал и утащил. Ну чистый аспид.

И тут такое везение. Сам государь припожаловал. Уж ему-то местный барин не указ. Вот и поклонились капитану Глотову, мол поспособствуй. Оно и развлечение царю батюшке и заступничество за рабов его сирых и убогих. А в качестве приза, достойная добыча, в виде великолепной шкуры и свежая медвежатника. Опять же, в нем того мяса столько, что всех воев накормить хватит.

Петр воспринял это известие с энтузиазмом. Отличная возможность избежать этих воплей, тянущих из него жилы, и развлечение достойное. Вот теперь, в сопровождении двух плутонгов[2] пробирается к берлоге, путь к которой указывает один из крестьян.

Дошли наконец. Крестьяне-то сказывали, что берлога недалече, но по всему выходит не меньше пяти верст протопали. Да по глубокому снегу, да среди деревьев с подлеском богатым и завалами из сушняка. Словом буреломы сплошные и непролазные. Близ села-то весь сушняк повытаскали, для печей, а вот подалее начинается самое настоящее веселье.