Булавин (СИ, ч.1-2)

  - Пришло твое время Алешка. Беда к нам подкралась. Теперь многое от тебя будет зависеть, и ты должен сделать все, что я тебе скажу.

  - Федор Юрьевич, я тебе никогда не перечил, - ответил Алексей. - И теперь не собираюсь. В чем дело?

  - Петр Алексеевич в пух и прах разгромил проклятого супостата Карлушку Шведского, да так крепко его бил, что тот еле ноги унес.

  - Ура! Виктория!

  Радость царевича была неподдельной, но Ромодановский остановил его:

  - Погоди радоваться Алешка. Батюшка твой в бою тяжкую рану получил и в лихорадке свалился. Сейчас в Смоленске его здоровьем лучшие доктора занимаются, и ничего точно пока не говорят, а по армии уже слух пошел, что он при смерти.

  - Ой, беда... Что же теперь будет, Федор Юрьевич?

  - Смута будет, Алешка, и ты должен быть крайне осторожен.

  - Смута?

  - Да. Через пару дней слухи о том, что царь плох, до московской черни доберутся. Москвичи поднимутся и начнут правду искать, а помимо простых горожан, к тебе начнут проявлять самое пристальное внимание иностранные дипломаты и наша знать. Ты по-прежнему наследник престола Российского, и многие захотят оказаться к тебе поближе, дабы что-то через это получить.

  - Господи... - рассеянно прошептал царевич. - За что мне все это?

  - Не распускайся! - князь слегка встряхнул Алексея за плечо. - Ты слышишь меня!?

  - Слышу.

  - Запоминай, что делать станешь. Находись в Коломенском дворце, никуда не выезжай и жди от меня вестей. Наверняка, когда чернь с духом соберется и бунт учинит, она первым делом к тебе пойдет. Выйдешь к бунтарям и пообещаешь им выслушать всех, кто готов придти к тебе с жалобой и просьбой. Но объяснишь, что всему свой черед и срок рассмотрения прошений назначишь через месяц, пусть готовятся. Понятно, что всех людей ты этим не успокоишь, но большую часть хотя бы на время отвлечешь. Вера в доброго царя в нашем народе крепко сидит, так что обещай всем справедливость, но потом.

  - А дворяне и иноземцы?

  - Это да, еще одна проблема. Они к тебе как вороны на поживу слетятся, станут давать советы, льстить, и обещать любую возможную помощь во всех твоих будущих начинаниях. Всех слушай, всем улыбайся, будь приветлив и гостеприимен, но немногословен, ибо за многие лишние слова можно с головой распрощаться.

  - Понимаю, Федор Юрьевич. Однако может быть мне в монастырь на время уйти?

  Царевич вопросительно посмотрел на князя, а тот еще раз встряхнул его за плечо и почти прокричал:

  - Не сметь об этом думать! Государству наследник престола нужен, а не еще один монах-захребетник!

  - Так что же это получается, если батюшка, не дай боже, умрет, то мне придется царем стать?

  - А ты этого не знал? - голос Ромодановского звучал ехидно.

  - Просто не задумывался над этим никогда.

  - Врешь!

  - Богом клянусь, всерьез никогда о престоле не помышлял. Батюшка, он же для меня вечен и незыблем, и если его не станет, то пропадем мы все.

  - Не боись, Алешка. Бог даст, поправится Петр Алексеевич, а если нет, то продолжай следовать моим рекомендациям, и станешь неплохим царем. Пока ступай, и запомни, что я тебе сказал. Крепись духом и соберись. По монастырям не езди. Прямо от меня в Коломенское и из него ни ногой.

  - Я понял.

  Ромодановский отпустил плечо Алексея, и царевич отправился выполнять свои обязанности наследника престола и хорошего сына.

  После этой встречи минуло двое суток, и началось то, о чем говорил начальник Преображенского приказа. Москва всколыхнулась от слухов. Черный и посадский люд собирался на улицах, и у всех на устах было только одно: "Царь умирает!". И никого не интересовала победа под Рудней, так как напрямую людей она не касалась, а вот тяжкая болезнь Петра Романова и его возможная скорая кончина, это да, всех и каждого, по всей Руси задевала. Слухи множились, преобразовывались и принимали самые нелепые формы, столица бурлила как кипящий котел, но до открытого бунта и актов неповиновения властям пока не доходило, все же это дело не одного дня.

  А вот кто сразу показал всю свою гнилую суть, так это дворянство, духовенство и чиновничество. Царевич, к которому до сих пор никто всерьез не относился, вдруг, стал самой востребованной и популярной фигурой в столице. Только он выходил на двор Коломенского дворца, как тут же рядом два-три десятка человек пристраивалось, вроде как верные помощники и соратники.

  Первыми, как водится, появились "кампанейцы", молодежь разгульного образа жизни из самых знатных семей, алкоголики, распутники, дармоеды и тунеядцы. Это было понятно, привычно и ожидаемо, но старые приятели быстро исчезли из его жизни. Молодых дворян вытеснили люди из верхушки российского государственного и военного аппарата: сенаторы, министры, полковники и генералы, а помимо них, тут как тут, и резиденты иностранных дворов появились.