Булавин (1-2)

  Совершенно иначе на это сражение отреагировал Петр Романов, который разжаловал генерала Репнина в солдаты, а раненых в спину русских воинов приказал казнить. И если в случае с Репниным реакция царя была ясна, то солдаты были ни причем, ведь ранены оказались в основном те, кто находился на линии огня, то есть, армейский арьергард прикрывавший бегство основных сил.

  Впрочем, возвращаемся к боевым действиям. После битвы под Головчино Карл взял Могилев и временно остановился там, а генерал Левенгаупт, подгоняемый приказами короля, раньше, чем собирался, покинул Ригу и выступил к нему на соединение. Однако судьба-злодейка не улыбнулась шведскому военачальнику. Все его гонцы к королю были перехвачены, а огромный обоз из нескольких тысяч фургонов и телег под охраной восьми тысяч солдат, 24-го июля был остановлен русской конницей вблизи городка Пропойск. В бою под этим населенным пунктом генерал Левенгаупт не выдержал натиска навалившихся на него превосходящих сил противника под командованием самого царя Петра и потерпел поражение. Рассеянные силы генерала отступили назад в Лифляндию, а из всего его сильного корпуса, к королю смогли пробиться только несколько сотен драгун.

  И снова Карл Двенадцатый сохранил лицо, не показал одолевавших его тяжких сомнений и принялся размышлять о дальнейшем продвижении своих полков. На Украине его не ждали, это понятно. Вокруг Могилева все разорено, солдаты начинают голодать, и оставаться на одном месте тоже было нельзя. В Польше разруха, и вернуться в Европу, было равнозначно поражению. Впереди, в Смоленске, готовый к бою противник, и единственный шанс уже в этом году окончить войну, взять в плен русского царя или захватить Москву. Король колебался не долго, и отдал приказ начать продвижение на восток, а вернувшийся в Смоленск Петр Романов, только этого и ждал.

  Армия шведов, выступившая на Смоленск, имела двадцать восемь тысяч человек, половина из которых являлась отличнейшей кавалерией, и сорок стволов артиллерии. Против Карла, на укрепленных позициях, опираясь на хорошо укрепленный город, стоял почуявший вкус победы и воспрянувший духом царь Петр, общие силы которого доходили до пятидесяти пяти тысяч солдат при ста сорока полевых и ста пятидесяти крепостных пушках. Казалось бы, шведы гораздо слабей, и они наступающая сторона, которая, как правило, всегда несет большие потери, чем сторона обороняющаяся. Но Карл был уверен в себе и своих солдатах, которые, в свою очередь, верили в его военный гений и талант стратега, и однозначно сказать о том, кто же будет победителем в предстоящей битве, было нельзя.

  Войска Карла оставили Могилев 1-го августа, и началось то, что позже историки назовут "прыжок льва", так как король двигался быстро и стремительно. Каждый день случались мелкие стычки с арьергардами и заслонами русских войск, которые откатывались на восток. Армия шведов изрядно устала, расстроила свои походные порядки и потеряла половину немногочисленных обозов, но, тем не менее, к 24-му августа, большая часть этого досель непобедимого войска подошла к Смоленску и стала на бивак в виду городских стен, под которыми расположились русские полки.

  Красные зубчатые крепостные стены города, который выдержал натиск многих захватчиков и не раз находился в осаде, на фоне заходящего солнца выглядели очень внушительно. Король выехал на высокий бугор, стоящий вблизи его лагеря и в подзорную трубу начал осматривать его укрепления. Он прикидывал свои шансы на победу, и его глаза подмечали все: батареи орудий, на стенах и под ними, рвы, частоколы, редуты, шанцы, и большие скопления солдат.

  Около получаса простоял король на одном месте и когда он опустил свою подзорную трубу, то обратился к генерал-лейтенанту Карлу Густаву Реншильду:

  - Скажите, граф, что вы думаете о Смоленске и предстоящем сражение?

  Пожилой и всегда подтянутый генерал, бросил взгляд на красные стены города, виднеющиеся вдали, и ответил:

  - Ваше Величество, мы не можем атаковать сей город без подготовки, а на нее у нас просто нет времени, наши припасы на исходе.

  Остальные генералы, стоящие вокруг, поддержали Реншильда, и король, видя такое единодушие, сказал:

  - Вы правы, граф. Штурм Смоленска губителен для нас, а потому, мы должны обратить сложившееся положение дел в нашу пользу, и выманить русского медведя из его берлоги в чистое поле. Завтра утром мы переправимся на правый берег Днепра и двинемся на Рудню. Вы останетесь в арьергарде, дождетесь отставшие полки, прикроете нас и последуете следом.

  - Мой король, - Реншильд чуть склонился, - я принимаю назначение. Однако позвольте спросить, почему вы считаете, что царь московитов кинется за вами следом, а не останется на месте или не попытается нанести нам фланговый удар своей многочисленной конницей?