Булавин (1-2)

  Лето стояло теплое и приветливое. И дождей в меру, и солнце светило как на заказ. Все так же, по Муравскому шляху, который длинной серой змеей петлял между холмами, хуторками, полями и садами, двинувшись вверх по течению, отряд достиг Самарских высот. Именно здесь вблизи городка Кодак собиралась армия сечевиков, готовых вскоре выступить на Дон. События на Сечи стали привлекать нездоровое внимание самых разных темных личностей, и батя с соратниками перебрался подальше. Можно было бы прямо сейчас выступать в поход. Но как я позже узнал, еще не все было обговорено с гетманом Мазепой, и пока письменного договора между реестровыми и сечевыми казаками не было, армия стояла на месте.

  Лагерь запорожцев, который находился под стенами небольшого городка, лично меня поразил. Вот как будто во временах Тараса Бульбы оказался. Кругом конные дозоры и пикеты, которые держат под присмотром все подходы. Само расположение войска окружено земляными валами и рвами. Наверху стоят пушки и дежурят воины. На воротах настороженные караулы, а в чистом поле не менее полутысячи человек машут саблями и пиками, вроде как тренировка идет. С виду нормальный военный лагерь и картина вполне ожидаема. Однако когда я попал внутрь, вот здесь-то и ошалел.

  Большая часть всего пространства была забита огромной людской толпа, которая постоянно перемещалась между сотнями возов, многочисленными палатками, шалашами и навесами.

  И кого здесь только не было. Бесшабашные запорожцы, перед походом пропивающие последние деньги. Беглые оборванные крестьяне, угрюмые и затравленные жизнью трудяги, готовящие себе на кострах нехитрый обед. Дезертиры из царской армии, починявшие оружие и точившие свои палаши. Справно одетые жители Кодака, которые оказались в лагере по своим делам. Армяне и греки, торгующие самыми разными товарами в больших палатках-навесах. А рядом с ними такие же палатки, где люди с явными семитскими корнями, отпускают под залог имущества горилку. И тут же музыканты, ведь когда казаки гуляют, без них никак: дудари, бандуристы, скрипачи, кобзари, барабанщики и литавристы. Шум и гам, говор тысяч голосов и музыка струнных инструментов, долетающая со всех сторон.

  - Эх, хорошо, - радостно выдохнул Василий Борисов, стройный светловолосый казак лет тридцати, неугомонный и веселый.

  - Куда теперь ехать? - спросил я его, растерянно разглядывая хаос лагеря.

  - Прямо, - уверенно взмахнул рукой Борисов.

  Осторожно расталкивая людей лошадьми, мы проехали к майдану, большой вытоптанной площади. В этом месте посторонних людей практически не было. Пара деревянных строений, конюшня на полторы сотни голов, несколько мелкокалиберных пушек без лафетов и полсотни вооруженных казаков.

  - Кто такие? - спросил нас стоящий у входа, до зубов вооруженный суровый пожилой казак, с примечательными длинными седыми усами и сразу тремя пистолями за ярким красным кушаком.

  - Дети Кондрата Булавина из Бахмута приехали, - ответил ему Василий. - Где атаман?

  - Туточки он, - ответил седоусый, и кивнул себе за спину.

  Вместе с Борисовым, мы с Галиной прошли в избу, и встретились с отцом. Кондрат как всегда, был в делах, но время на нас выделил, свои детки приехали, а не чужие. Впрочем, долго он с нами не пробыл. Расспросил о дороге и о полковнике Лоскуте, оставшемся на Дону, и определил нас на постой в палатке рядом с майданом.

  Так мы с Галиной оказались предоставлены сами себе. Сестра занималась своими делами, вместе с казацкими женами, кто за мужьями в поход собрался, сушила лекарственные травы и делала закупки всяких мелочей, необходимых войску. Ну, а для меня, наступили, наверное, самые лучшие деньки в моей жизни. В войске было около десяти тысяч бойцов, и в каждого второго пальцем тки, можешь у него чему-то научиться. И я времени даром не терял. Чуть свет вставал и вперед, по лагерю бегать. К одному подходил, к другому, да к третьему, а к вечеру от полученной информации, знаний и впечатлений заснуть не мог.

  Хочешь научиться, хорошо саблей махать? Не проблема, выходи в поле, становись в общий строй, а инструктора, бывалые сечевики, тебе все покажут, обеспечат спарринг-партнерами и поблажек не дадут. Переходишь дальше, чистка разнообразного огнестрельного оружия: самопалов, пистолей, пищалей и легких ручных бомбард. Как немаловажное дополнение, правила техники безопасности со всем этим многочисленным стреляющим добром. Не знаю, отнеслись бы ко мне по иному, не будь я атаманским сыном, но думаю, что нет. К подготовке своей смены казаки, и сечевики в частности, относились очень внимательно и времени на это никогда не жалели.