Буква и цифра

— А вы понимайте его именно так. Дело в том, что, когда ведется расследование преступления подобного рода, даже самая незначительная деталь может оказаться крайне полезной. Предугадать, что именно выведет следователя на преступника, в этом случае невозможно. Поэтому предлагаю вам расслабиться и начать с самого начала. Допустим, с того момента, когда доктор Дрозинский впервые появился в вашей больнице. Когда, откуда, при каких обстоятельствах? Идея ясна?

— Более чем, — ответила Вероника Степановна и приступила к рассказу.

С ее слов получалось, что Дрозинский был переведен из столичной клиники по рекомендации тамошнего главврача. У Дрозинского якобы появились проблемы легочного характера, столичный смог их лишь усугублял, а свежий, не загрязненный заводскими выхлопами воздух пригорода должен был способствовать улучшению состояния здоровья талантливого хирурга. В эту версию Вероника Степановна не поверила ни на минуту, но постаралась устроить так, чтобы свежим воздухом новый хирург был обеспечен с избытком. Потому-то Владислав получил жилье в нескольких километрах от больницы, в поселке с населением в пятьсот человек. На этом Вероника Степановна не успокоилась. Она попыталась навести справки о Дрозинском, так как не привыкла получать «кота в мешке» в качестве ведущего хирурга. Из официальных источников узнать что-либо компрометирующее Влада не удалось, а вот кое-кто из младшего персонала клиники, где ранее работал Дрозинский, намекнул ей, что доктор не так чист и честен, как кажется. Взяточник, одним словом. Без подтверждения данной теории Вероника Степановна пойти к главврачу не решилась и стала наблюдать за Дрозинским. Несколько лет тот работал безупречно, и она бдительность ослабила. Тем более что в ее ведении был не он один и следить было за кем. И вот в последнее время до нее стали доходить слухи, что Дрозинский взялся за старое. Подловить его никак не удавалось. А потом разразился скандал. Все началось со статьи в прессе о ведущем хирурге, требующем неподъемные суммы за пустяковые операции, пугая родственников пациентов страшными осложнениями, не прими они его условия. В ней же говорилось о нескольких смертельных исходах, жертвах халатного отношения хирурга и попустительства руководства больницы. Историей заинтересовались власти. Началось расследование. Дрозинского, Боброва и саму Веронику Степановну принялись допрашивать с пристрастием. О множественных случаях смертей под ножом хирурга журналисты, естественно, преувеличили. Смертельный случай был один, и в том конкретном случае вина Дрозинского доказана не была. Тем не менее Вероника Степановна стала требовать от Боброва уволить Дрозинского, как не соответствующего занимаемой должности. Бобров медлил, и вот к чему привело промедление. Дрозинский убит, а имя больницы снова полощут в прессе.

Дальше пошла информация личного характера. Семьи Дрозинский не имел. Время от времени до Вероники Степановны доходили слухи о кратковременных интрижках доктора с местными медсестрами, но серьезного романа так и не случилось, несмотря на то что многие девушки мечтали о том, чтобы сменить свою фамилию на фамилию ведущего хирурга. На работе больницы интрижки Дрозинского никак не сказывались, поэтому Вероника Степановна закрывала на них глаза. Последний роман, по сведениям Вероники Степановны, был у него еще до того, как разразился скандал. Его пассией была медсестра из гинекологии, Светлана Акиншина. Совсем молоденькая девушка, поступившая в больницу год назад прямо с институтской скамьи. Отчего разладились отношения, Вероника Степановна не знала.

Относительно друзей информации было и того меньше. С коллегами Дрозинский пересекался исключительно по работе. В общих празднованиях участия не принимал, к себе гостей не звал. Были ли у Дрозинского друзья вне стен больницы, судить трудно, так как активностью в общении тот не отличался. Все, что было известно Веронике Степановне, — это то, что на телефон больницы несколько раз звонил сосед Дрозинского, и тот разговаривал с ним подолгу. Возможно, он и был единственным другом хирурга.