Бухтарминский край

  Стараясь определить истину, Грибунин пытался сравнивать известия исходящие изо всех доступных источников. Ему нужна была эта истина, чтобы планировать свои дальнейшие действия, поведение. Ведь припрятанных артельных денег хватало, чтобы и в случае победы "белых" всей его семье устроиться весьма неплохо. И эту мысль Василию, как запасной вариант, внушила Лидия. Вот только ошибиться тут никак нельзя. Если была бы полная уверенность, что победят большевики. Но, проехав по России в эшелоне, затем посмотрев, что представляет из себя советская власть в Семипалатинске и Усть-Каменогорске, и то с какой лёгкостью ее свергли... всё это серьезно поколебало веру Грибунина в окончательную победу большевиков. А вдруг белые, буржуи, казаки и прочие верх возьмут? Тогда совсем другой расклад, тогда необходимо бежать, выправить новые документы, затеряться в каком-нибудь захолустье... А потом уже объявиться хозяином, купить хороший дом, землю, нанять батраков, или даже приобрести какой-нибудь мелкий заводишко, денег должно хватить, деньги то николаевские, эти в белой России ценности не потеряют...

  Отправив в Усть-Каменогорск донесение о разгоне коммуны, Тихон Никитич, тем не менее, не вздохнул свободнее. Из штаба отдела приходили все новые телеграммы с приказами, в одной из них, предписывалось подать списки всех проживающих в станице и казачьих поселках офицеров до сорока двух лет включительно. Вне всяких сомнений, назревала мобилизация офицеров. Так же постоянно напоминали, что мобилизация казаков-срочников в станицах Бухтарминской линии идёт слишком медленно, и что от станиц и посёлков приходит значительно меньше казаков, чем значится в старых отдельских списках.

  В Усть-Бухтарме продолжались вроде бы обычные хлопоты по подготовке и отправке призывников. Но это был совсем не тот прежний призыв, когда молодых казаков отправляли в Зайсан, или Омск. Ходили слухи, что призванных сразу погонят на тюменский фронт, воевать с красными. Тут еще над всем 3-м отделом во второй половине июля возникла угроза вторжения красных совсем с неожиданной стороны, с юга, из Семиречья.

  Ещё в конце июня комитет спасения северного Семиречья направил в Семипалатинск и Омск телеграмму: "В Верненском уезде красными совершенно уничтожены станицы, Малая, Большая, Каскелен, Тостак. Большая часть казачьего населения без различия пола и возраста вырезана большевиками. Беженцы расстреливаются на дорогах. По декрету Облсовета казаки лишены звания, земли и общественных прав... Просим прислать из Семипалатинска в Сергиопольский уезд войска, а также оружие и патроны. Иначе своими силами отряды Комитета спасения не сдержат натиска красных и будут вынуждены отступать на территорию Сибирского казачьего войска...". С весны восемнадцатого года из Семиречья в Сибирь шёл поток беженцев спасавшихся от красного террора, который в Семиречье, особенно против тамошних казаков, был куда как более жесток, чем в Сибири. Семиреченское казачье войско, самое маленькое изо всех казачьих войск России, не могло оказать должного сопротивления куда более многочисленным красным войскам, пришедшим из Туркестана и молило о помощи своих братьев, сибирских казаков. Помощь семирекам санкционировал и состоявшийся в июле в Омске четвертый войсковой круг, на одном из заседаний которого выступили казаки-беженцы из Семиречья. Именно на юг, в Семиречье и должны были направляться из Семипалатинске подразделения, составленные из только что призванных казаков 3-го отдела. Но они ещё не были ни должным образом сформированы, ни вооружены, к тому же состояли из необстрелянных новобранцев. Крайние, ближайшие к Семиречью станицы 3-го отдела: Алтайская, Буконская и Кокпектинская заволновались больше всех, телеграфируя в Усть-Каменогорск об опасности красного вторжения с юга. Делегаты 4-го войскового круга решили рекомендовать атаману 3-го отдела провести всеобщую мобилизацию во всех верхнеиртышских станицах и посёлках.

  Пост атамана 3-го отдела, в отличие от 1-го и 2-го как раз в середине июля занял не новый человек в чине полковника или войскового старшины, а прежний ещё царских времен атаман, генерал-майор Веденин. Уже немало лет возглавляя отдел, он знал положение дел в станицах расположенных в горах Бухтарминского края и потому объявлять огульную мобилизацию не стал - понимал, что она может сорваться. Он туда телеграфировал о положение в южных окраинах отдела и запросил, есть ли возможность провести мобилизацию, или хотя бы собрать по сотне в каждой станице из казаков 2-й и 3-й очереди, чтобы отправить в станицу Кокпектинскую, самую близкую к Сергиополю, самой северной станицы Семиреченского казачьего войска...

  На этот раз Тихон Никитич не стал объявлять общий сход. Ограничился совещанием членов станичного Сбора.

  - Ну, так как господа старики, что будем отвечать на телеграмму атамана отдела?- как всегда он сначала выслушивал мнения членов Сбора.