Бухта Туманов. Повесть

Синицын взял у наблюдателя бинокль и поднес к глазам. Горизонт был пуст. Тогда он решил взобраться на выступ — расщелину в скале: там обзор шире. Дело было трудное, рискованное: взбираться приходилось с той стороны, где скала почти висела над пропастью. Но Юрий уже побывал однажды на выступе и вообще любил проверять себя в опасных положениях. Это у него называлось «тренировкой».

Он вернул бинокль матросу, посмотрел на расщелину, сдвинул кобуру за спину, чтобы не мешала, и, ухватившись за камень, подтянулся на руках, нащупывая ногами опору. Гаврюшин молча, с неодобрением наблюдал за ним.

Лицо Синицына уже находилось на уровне расщелины. Вдруг прямо перед собой он увидел рыжевато-красную тупую голову змеи с глубокими впадинами под глазами. Это был ядовитый щитомордник.

Каким образом попала сюда змея? Прежде здесь не водилось змей. Раздумывать было некогда. Синицын висел на руках, почти касаясь лицом головы щитомордника. Он знал, что щитомордники редко нападают на людей. Но то ли змея была напугана или что-то ее разозлило — она выгнулась, зашипела, и тотчас он почувствовал острую боль в левой руке. Невольно Синицын дернулся, едва не сорвался, но сумел удержаться и начал спускаться с предательской скалы.

Внизу он осмотрел руку, уже сожалея о своей опрометчивости, но стараясь не показать этого матросу. Следы зубов отчетливо выступали на месте укуса. Показалась кровь. Гаврюшин, по-прежнему молча, не задавая ненужных вопросов (он все видел), помог лейтенанту перетянуть руку носовым платком, и оба посмотрели вверх. Как попала туда змея?

Выломав длинную ветку орешника, Гаврюшин дотянулся до расщелины — там что-то мелькнуло и скрылось. Синицын обежал скалу вокруг и успел заметить легкое шевеленье кустарника: вон куда змея ускользнула!

Прогнав непрошеную гостью, Гаврюшин вернулся к исполнению своих обязанностей — наблюдению за горизонтом.

Предзакатный ветер прошумел внизу, перекинулся в бухту, покрыл ее рябью и вырвался на простор океана. Справа, из-за Козьего мыса, показался парус. Он медленно приближался, то исчезая, то появляясь в волнах. Скоро можно было различить две пестрые заплаты на парусе. Это была лодка Пак-Якова. Старик возвращался с рыбалки.

Солнце село. Еще лежал на вершинах нежно-розовый отблеск вечерней зари, но и он быстро тускнел. Тускнел и океан. Видимость ухудшилась. В ту минуту, когда Синицын уже готов был пуститься в обратный путь, Гаврюшин, продолжавший смотреть в бинокль, вдруг торопливо поднял ракетный пистолет и выстрелил два раза.

Это был сигнал прибытия транспорта.

Возвращались, когда совсем стемнело. Боль в укушенной змеей руке усиливалась. Нужно было поскорее обратиться за помощью в медпункт, но приходилось двигаться с осторожностью. На том месте, где тропа лепилась по краю обрыва и хлюпала под ногами вода, Синицыну опять послышался шорох. Большой камень сорвался с кручи и пролетел над самой головой лейтенанта, едва не задев. Юрий невольно погрозил в темноту кулаком, хотя грозить было некому: камни срывались здесь и прежде, а ходить в темноте над обрывом не рекомендовалось.

ТРУЖЕННИКИ МОРЯ

Разгрузку начали сразу по прибытии транспорта. Из района было получено сообщение, что ожидается шторм, приходилось торопиться.

Едва взлетели сигнальные ракеты, матросы беглым шагом направилась к бухте. Две полуторки двигались следом. Буксир и баржа, которую он тащил, только-только показались в бухте, а их уже ждали.

Тяжело груженая баржа медленно разворачивалась против ветра в быстро темнеющей бухте. Буксир пропыхтел мимо. Послышалась короткая команда: «Стоп!» Взвились и упали концы. Их закрепили на берегу. Причала не было, но глубина возле берега оказалась достаточной, и баржа подошла близко.

На берегу разожгли костры. Дымное пламя поднялось, озаряя людей, берег, бухту и баржу, на которой готовились к выгрузке. Искры от костров с шипением падали в воду. По воде побежали желтые и красные змеи.

— Смирно! На первый-второй рассчитайся! Станови-ись!

Загремела, загрохотала лебедка, натянулись тросы, и первый ящик, подхваченный стрелой на барже, начал медленно подниматься и опустился на платформу грузовика, въехавшего по самый кузов в воду. Неуклюже качнувшись и громко скрипя по галечному дну, грузовик выбрался на берег и скрылся в темноте.

Сгружали более легкие детали, механизмы, приборы. Их сносили на руках, входя в воду по шею, а стрелой поднимали бочки с цементом, двутавровые балки и опускали на грузовики, которые поочередно подъезжали по воде к барже.

Ночь выдалась темная, безлунная. Костры отбрасывали на дорогу перебегающие с места на место блики. Во мраке слышались голоса, скрип гальки, хлюпанье воды. Ветер, которого все ждали с тревогой, то возникал, то стихал. Небольшие волны с легким шумом разбивались о берег. Но казалось, что прибой усиливается, вот-вот налетит шквал и наделает беды…