Бухта Бо [СИ]

— Ты уверен? — капитан Рене не мигая смотрел на Бо.

— Думаю, что через пару дней с ними будет покончено.

— Но, откуда могла взяться эта треклятая оспа? Неужели с фрегата?

— Нет, сэр. Братья на берегу нашли брошенное логово контрабандистов. Видимо, там и подцепили заразу.

Рене прошёлся по каюте. Достал из сундука бутылку рома, отхлебнул.

— Одно радует, что эти твари не ладят с командой. Боцман ты дотрагивался до них?

— Нет, сэр! Услышал стоны и сразу же побежал за доком.

— А ты? — капитан повернулся к Бо.

— Кто–то должен был их осмотреть, растерялся тот.

— Ты всё сделал правильно, сынок, — успокаивающе произнёс Рене. — И, как я понимаю, пришла твоя очередь спасать корабль, экипаж и, чёрт побери, себя самого.

— Накроем их куском парусины и выбросим ночью за борт, — горячо зашептал боцман. — От этой напасти лекарств не существует.

— Нельзя, что бы они целый день пролежали на палубе, — горячо возразил Бо. — Их надо убирать с судна немедленно.

— На глазах у всей команды? — рассвирепел боцман. — Думаешь, в экипаже все полные олухи и не поймут, что означают больные, которых вышвыривают в море?

— Док объяснит ребятам, что у Фаричелли какая–нибудь мудрёная зараза, — успокаивающе положил руку на плечо боцману капитан. — Посадим их в шлюпку и отправим на берег.

— А, как быть с моряками, которые повезут их? — не унимался тот. — Я к братьям больше на пушечный выстрел не подойду.

— Есть выход, — просиял Бо. — Тому, кто переболел оспой, она больше не страшна. У нас в команде двое таких моряков.

— Решено, — капитан вновь приложился к бутылке. — Боцман, готовь шлюпку. А ты док — за гребцами. И, пусть сначала зайдут ко мне.

***

— Наш план сработал идеально, — Папаша Бо почесал мопса за ухом. — Я сообщил команде, что братья заразились тропической дизентерией и сейчас будут высажены на берег. Как мы и ожидали, никто не полез помогать грузить несчастных в шлюпку. Двое матросов, с покрытыми оспинами лицами, помалкивали.

— Прокатись с ними до берега, сынок, — шепнул мне на ухо Рене. — Избавитесь от Фаричелли, на обратном пути утопите лодку и возвращайтесь вплавь. А я прикажу вымыть палубу ромом. И поспешайте!

Папаша Бо, не снимая с колен мопса, потянулся за новой сигарой. Прикурил.

— Когда шлюпка вошла в бухту, один из гребцов попросил у меня глоток рома. Я нагнулся к бочонку и… очнулся уже на берегу. Рядом на куске парусины хрипели умирающие братья Фаричелли.

***

Бо, пошатываясь, встал на ноги и увидел в полумиле от себя удаляющуюся шлюпку.

— Эй, — закричал Бо и побрёл к воде. Голова кружилась и болела.

Он решил, что его забыли в спешке.

— Эй, — замахал Бо руками, войдя по пояс в воду.

Плыть за шлюпкой было бы безумием.

— Ладно, — сказал он вслух. — Сейчас Рене вам задаст. Хорошенькое дельце, забыть на берегу костоправа.

Бо, покачиваясь, повернул к берегу, и только сейчас заметил рядом с лежащими Фаричелли, саквояж с инструментами, свой сундук и бочонок.

— Странно, — остановился он. — Я ничего не брал.

Голова болела, мешая собраться с мыслями.

— Наверное, от жары я потерял сознание, и эти бродяги решили, что и у меня оспа.

Бо сел, погрузившись по шею. Зачерпнул ладонями воды, вылил на голову. Оглядел берег. Пляж был завален иссохшим на солнце мусором. Небольшая стая обезьян таскала из набегающих волн крабов и не обращала на него внимания. Фаричелли, накрытые выцветшим куском парусины, лежали не двигаясь. Рой мух, гудя, клубился над ними. Бо встал, вышел из воды, забрал свои вещи и, катя ногой бочонок, двинулся прочь от умирающих.

***

— Уж не знаю почему, сэр, — Папаша Бо честно округлил глаза, — но я не испугался. Почему–то был уверен, что не заболею этой треклятой оспой. Тем не менее, снял всю одежду и утопил в воде, привалив камнем. Затем вымылся сам, используя вместо мочалки пучок водорослей. Из лекарств у меня был только ром, в целебной силе которого я не сомневаюсь и по сей день. Вот им–то я и лечился до захода солнца.

***

Продрогший до костей Бо проснулся на рассвете. Одежды на нём не было, и Бо с трудом вспомнил, почему. Рядом с открытым бочонком рома лежало штук пять обезьян. Одна валялась совсем рядом, уткнувшись мордой в песок. Бо пихнул её ногой, та заворчала, но так и не проснулась.

— В конце концов, — сказал он сам себе, — буду ловить мартышек на ром. И жрать.

Бо представил, как сдирает шкуру с обезьяны и его замутило.

Закрыл бочонок крышкой и придавил её валуном. Затем, осторожно ступая меж острых обломков раковин, вошёл в воду и, нашарив на дне одежду, натянул на себя мокрые штаны и рубаху. Пора было начинать думать о жилище и пропитании.

Бо вспомнил, что полгода назад, их галеон останавливался в этой бухте, что бы продать контрабандистам пару дюжин тюков с мануфактурой. Тогда Рене с моряками высаживался на берег и вернулся с запасом свежей воды. Внимательно осмотрев полосу джунглей, тянувшуюся вдоль пляжа, Бо отметил место, где зелень была гуще и ярче. Обжигая ступни о горячий песок, и стараясь обходить обезьяний помёт, он направился туда.

***