Букет из двух нарциссов

Несмотря на свое неприглядное поведение, в Принстоне Эйнштейн – уважаемая персона и туристический бренд. Тут запросто можно купить одежду или сумку с его знаменитым языкастым портретом или формулой «Е равно эм цэ квадрат», посмотреть на его бюст, на дом, где он жил, и на университет, в котором преподавал.

Вот именно по территории университета я и решила сегодня прогуляться после работы, так как заканчивала в три часа дня и предпочитала провести время до вечера в Принстоне, а потом вернуться домой на автобусе.

По пятницам у меня был всего один дом, где жила чудесная сербская семья – мама, папа, две дочурки и сын. Это был мой любимый дом и любимые хозяева. Лара, которая была немного старше меня, всегда очень приветливо ко мне относилась и даже оставляла полноценный домашний обед – суп, салат и второе. А если в доме был праздник, меня всегда ждал большой кусок торта, причем действительно нормального торта европейского образца, а не мерзопакостного американского пирога.

Детки – трехлетний мальчик и девочки пяти и восьми лет – были такими смышлеными, милыми и ласковыми, что я, глядя на них, очень жалела, что не наблюдала, как рос мой сын.

Папу я видела редко, но в такие минуты испытывала благоговение перед его родительским талантом: он разговаривал с детьми, даже с самым младшим, как со взрослыми, безо всякого сюсюканья или наставлений, объясняя им, почему что-то надо делать, а что-то не стоит. Он не отмахивался от их вопросов, а обстоятельно на них отвечал, если знал ответ, и обещал ответить после консультации с интернетом, если не знал. И в такие минуты я остро понимала, что детям очень нужен отец. У моего же сына возможных отцов было двое, а реального – ни одного.

Меня поражало, что в доме с тремя детьми ничего не заляпано, на светлом диване нет пятен от шоколада и прилипших жвачек, а на обеденном столе – пролитых напитков, как это обычно бывает у американцев. Единственное, чем наличие детей в этом доме осложняло уборку, так это игрушки, растасканные по всем трем этажам. Я их все собирала и складывала в специально отведенной под игрушки комнате.

Убирать здесь было легко, времени было достаточно, и мне не приходилось спешить и все время опасливо смотреть на часы, выверяя время на каждую комнату, как в других домах. Я даже могла, прибрав половину дома, выкроить час, чтобы спокойно пообедать и почитать книжку.

Снаружи дом выглядел как каменный замок, а внутри был вполне обычным: большая кухня, примыкающая к ней столовая, гостиная с кожаными диванами, игровая, библиотека, кабинет, комната для занятий и спальни. В подвале была еще одна кухня, тренажерный зал, игровая и гостиная с выходом во двор, где стояла печь для барбекю. Везде мебель в классическом стиле, преимущественно белая, и много встроенных шкафов для одежды и обуви.

От большинства американских домов этот отличался разве что продуманностью, аккуратностью и легким сербским колоритом. Если бы на кухне не стояла посуда с национальным орнаментом, не висели прихватки в виде девушек в традиционной сербской одежде, а в детской не лежали книги со сказками на сербском языке, то этот дом выглядел бы вполне обычно для обеспеченных американцев.

Но вот атмосфера тут была другая. Это был один из немногих домов без вечно спертого воздуха и так любимых американцами ионизаторов, очистителей и освежителей воздуха. Тут знали, для чего нужны окна, и догадывались периодически проветривать дом вместо того, чтоб тратить сотни долларов на бесполезные приборы, обогащая «Магазин на диване».

Везде висели и стояли фотографии, по которым можно было отследить все вехи отношений Лары и ее мужа. По фото было ясно, что встречаться они начали еще во время учебы в медицинском университете, поженились через несколько лет после выпуска, а вот детей начали заводить только после 30 лет.

Если Лара возвращалась домой раньше, чем я заканчивала уборку, то мы обычно болтали о том о сем. В первую встречу она спросила меня, как мне Америка, и я честно ответила, что я не в особом восторге ни от страны, ни от ее обитателей.

– Американцы глупенькие, правда? – спросила она, и по ее тону было заметно, что она нашла во мне родную душу.

– Да, кругозор у них с игольное ушко. Зато с каким восторгом они реагируют, когда узнают, что на Южном полюсе живут пингвины, а не страусы!

Однако сегодня я так никого из хозяев и не встретила, поэтому сразу после уборки, умывшись и переодевшись, отправилась гулять по городу.

Принстон был прекрасен, и особенно чудесна была территория университета. Снег только подчеркивал величие этих готических зданий, приводивших меня в мистический трепет. Я гуляла по кампусу и завидовала студентам, живущим в таких красивых каменных зданиях с арочными окнами.