Built. Неизвестные истории известных зданий

Команда проделала 32 цилиндрических отверстия диаметром 3,4 м и глубиной от 14 до 25 м в оригинальной кладке фундамента и в самой земле. Эти отверстия выкапывали вручную (находиться в них рабочим было и непросто, и опасно). На каждом этапе погружения диаметр отверстия заливали бетоном, таким образом создавая трубу, которая не дает двигаться почве. Когда работу с отверстием заканчивали, внутрь его тоже заливали бетон, чтобы получившаяся труба не разрушилась. В основании каждого отверстия инженеры выкопали четыре мини-колодца, откуда можно было откачивать излишки грунтовых вод, чтобы те не поднимались и не затапливали отверстия.

Но это не те отверстия, которые должны были спасти собор. Они служили вспомогательными базами, через которые выкопали еще около 1500 маленьких отверстий под небольшим углом к горизонту диаметром с кулак и длиной от 6 до 22 м, через которые можно было извлечь землю. По плану после извлечения лишней земли эти тонкие отверстия должны были сами со временем засыпаться, выровняв таким образом основание собора.

Так как северная сторона здания поднялась выше и именно ее нужно было ниже всего опустить, больше всего земли извлекли через отверстия с северной стороны, а с юго-западной извлекли меньше. Из одного только северо-восточного отверстия вынули более 300 кубометров земли, а из другого, в юго-западном углу, всего 11 кубометров. В общей сложности с помощью огромной системы отверстий и туннелей, прорытых под историческим собором, и около 1,5 миллиона операций по извлечению земли из-под здания вынули 4220 кубометров почвы – этого объема было бы достаточно, чтобы заполнить полтора олимпийских бассейна.

Как вы уже догадались, землю удаляли внимательно и осторожно, поэтапно и довольно долго (четыре с половиной года). Все это время уровень положения собора строго контролировали, чтобы убедиться, что любое его движение находится в рамках инженерных расчетов. Арки и колонны внутри собора поддерживали стальные балки и подпорки, чтобы избежать повреждений от внезапных, непредвиденных или слишком сильных движений. В это же время из-под здания постоянно брали образцы грунта, проверяли на твердость и содержание воды и сравнивали с компьютерной моделью, чтобы убедиться, что реальность совпадает с прогнозами.

Разница в уровне пола между северо-восточной и юго-западной частями составляла более 2 м, но в 1998 году, когда северный край утонул примерно на метр, этот процесс приостановился. Несмотря на то что фундамент по-прежнему оставался немного наклонным, инженеры стали беспокоиться, что повредят здание. Наклон башен вернулся к показателю в пределах нормы, так что работы пока приостановили.

Большие цилиндрические отверстия оставили открытыми. Сейчас их затапливают грунтовые воды, но если в будущем они понадобятся – если собор снова начнет наклоняться, – то можно будет откачать из них воду и извлечь с их помощью нужное количество земли. Пока собор оставили на милость почвы, но на этот раз за ним ведется тщательное наблюдение.

В стратегических точках на территории собора расположены отвесы в стеклянных ящиках, с которых по беспроводному соединению данные передаются в лабораторию в Италии, где инженеры отслеживают поведение здания. Датчики давления измеряют нагрузку на колонны и проверяют, не меняется ли нагрузка слишком сильно. Если нагрузка изменится, это значит, что здание снова наклоняется, и на некоторые колонны действует большее давление, чем на другие. Доктор Овандо-Шелли сравнил собор с лабораторией, в которой уже почти двадцать лет собирают данные. Теперь это не только религиозный, но и научный памятник.

С 1990-х годов собор тонет примерно на 60–80 мм в год – по сравнению с прошлым, это медленное, стабильное и, что самое важное, однообразное движение. Движение продолжится и в будущем, но со временем оно может замедлиться. Индиана Джонс инженерии спас свою реликвию и успешно выполнил миссию. Для Кафедрального собора Мехико Армагеддон теперь не настанет.

Новаторскую работу команды инженеров изучают по всему миру. В 1999 году они работали совместно с инженерами в Италии и применяли свои методы к Пизанской башне. В Мехико условия были экстремальные: явно плохое состояние почвы, ее изменчивость и огромный размер собора. Большой плюс их работы в том, что у нас теперь есть бесценные знания, которые инженеры могут использовать в будущем, особенно в том, что касается сохранения наследия, а также строительства во все более суровых условиях, так как население растет, а климат меняется.

Наша техническая экскурсия закончилась, и мы с доктором Овандо-Шелли отправились на поиски ресторана, где можно пообедать, и перешли площадь Сокало, на которой были и другие искусно спроектированные и украшенные здания, которые неравномерно утонули в земле. Доктор терпеливо подождал, пока я сфотографирую дверные проемы, превратившиеся из прямоугольников в параллелограммы.