Бугорландские Хроники

– Ни какая тут не эпидемия, разозлился окончательно Горох. – Они просто драться не хотят. Впрочем, народу тут и впрямь нет…, испугано осекся царь. – Слушай, это часом не музей?

– Типун тебе на язык, огрызнулся абориген. – Какой к черту музей… – Вот она – современная молодежь. Вам бы только музеи…ик, подавай, да танцульки там всякие. Ни чего святого… ик, не осталось. Уже и сюда…ик, добрались.

– Зайдем с другой стороны, не отставал царь. – Скажи-ка нам, любезнейший, а где мы сейчас находимся?

– Здесь, уверенно заявил абориген.

– Что здесь, не понял царь.

– Сейчас вы находитесь… ик – здесь

– Ну, это понятно, а где конкретно? – Как вот это все, царь обвел вокруг руками. – Как вот это все называется?

– Ну, замялся абориген. – Так сразу сложно… ик… сказать

– Не тяни резину, разозлились завоеватели, – говори скорей, куда мы попали?

– У нас это место не особо почитается, замялся абориген. – Но я рад любым гостям… Ик.. – Даже клоунам…

– Так где же мы? – заорал в сердцах царь. – Говори! – А не то я за себя не отвечаю…

– Вы…абориген осторожно огляделся по сторонам, – в тюрьме, друзья мои, признался наконец абориген.

Вокруг установилась мертвая тишина.

– Где? – ошарашено переспросил Горох.

– Да, да, заорал в ответ разозленный абориген. – В тюрьме. Не хотел я вас расстраивать раньше времени, но вы сами… ик… пристали… – Говори, говори…

– Ну и как, добавил он чуть погодя, – лучше вам стало?

Все молчали, ошарашенные услышанным.

Первой среагировала ворона, прокаркав свою сакраментальную фразу:

– Бывает и хуже….

– Опять он прилетел, взмахнул руками абориген. – Дайте-ка мне камень, да побольше. Режиссер с досады спихнул ворону со своего плеча, и та с диким шумом перелетела на ближайшую ветку.

– Ваше Величество, пойдемте отсюда пока не поздно, потянул Яшка-писарь царя за рукав.

– Постойте, сделал царь последнюю попытку, – у меня тут на карте ни какой тюрьмы нет. Здесь вот стоит значок населенного пункта и название его – БТ.

– Правильно, БТ – это, ик… сокращенное название Бугорландской…ик, тюрьмы. Местные… ик, не любят указывать ее на карте полным именем, стесняются.

Царь окончательно смутился, попасть в тюрьму таким вот образом он ни как не ожидал. Видя замешательство царя, клоуны-солдаты стали потихоньку пятиться к выходу. Однако ворота как всегда оказались закрытыми на замок.

– Да, что это за страна такая, возмутился царь. – Все у них, понимаешь, под замком. Воруют у вас тут что-ли?

– Просто, ик, традиция, – пояснил абориген. – Раньше много, ик, воровали, сейчас уже не то – разучились…

Горох же, мрачно посмотрев на многочисленные засовы на воротах, добавил:

– Мало того, что войти, здесь, ни куда не войдешь, так еще и выйти – не выйдешь.

– Отсюда так просто…ик, не уходят, зловещим голосом прохрипел им вслед абориген. – Попасть сюда легко, а вот выйти…ик, намного сложнее. По себе знаю, я ведь тут без малого сорок…ик, лет отбарабанил.

– Ох, бедняжка, вздохнул Яшка-писарь. – Тяжело тебе, небось, пришлось.

– А ты как думаешь, одному в тюрьме сидеть ох как не сладко. По душам поговорить и то не с кем. Одни пауки да…ик, крысы вокруг. Так, что оставайтесь-ка вы лучше тут. У меня здесь…ик, хорошо, тихо, спокойно, как в …

– Как в могиле, оборвал его цветастую речь Горох. – А ну, живо открывай ворота, коли жизнь дорога. Абориген нехотя направился к калитке, доставая на ходу из кармана связку ключей.

Тут ворона вновь не выдержала, и прокаркала откуда-то сверху:

– Бывает и хуже…

– Куда уж хуже, возмутился царь. – До тюрьмы докатились… – А ты, обратился Горох к режиссеру, – следи лучше за своей птицей, – а то она у тебя совсем базар не фильтрует.

– Базара нет, ннначальник, пробормотал тут Мороз, силясь приподняться с земли. -Пока я тут фраерка отвлекаю… – Пошманяете… хабарок какой. Зря что-ли мы сюда зафортачили…

– И ттто верно, дело превыше вввсего, – при этих словах, Факс включил камеру, и как ни в чем не бывало, обратился к местному жителю:

– Расскажите нам, любезнейший, – кто Вы, откуда, и за что попали сюда?

Абориген, увидев, что его снимают, в который раз по идиотски улыбнулся, поправил рукой остатки своей редкой шевелюры, и заявил:

– Зовут меня…ик, Грифусс, пишется с двумя…ик, «С». А попал я сюда, так же как и все – не за что… – Случилось это…ик, как сейчас помню, без малого 40 лет тому назад. В тот теплый… ик.. летний июльский день был я не то, что сейчас – молодым, ик… высоким, стройным юношей, вот с такой вот… ик… пышной шевелюрой. И случилось со мной тогда… ик… несчастье… – Хотя кто его знает, может быть и совсем наоборот… – В общем – разбил я …ик, по глупости одно стекло. Да и стекло-то это было не такое уж и большое, можно сказать совсем крошечное… ик… стеклышко.

– Неужели в этой стране за разбитое стекло на 40 лет в тюрьму сажают, ужаснулся Хомяк. – Тогда, что же нас ожидает…

– Нас ожидает почет и слава, огрызнулся Горох. – А ты постеснялся бы врать в камеру, заявил царь аборигену.

– Куда врать? – не понял Грифусс, – в какую именно камеру? У меня их здесь много.

– В кинокамеру не ври, дурень, более спокойно пояснил царь.