Буги-вуги

Хозяйку дачи Миня подцепил в кабаке мимоходом. Буквально. Шел мимо, валенком зацепился и на всю длинноту под стол, под ажурные колени. Знает где падать. Выбор как всегда: под метр девяносто со шнобелем а-ля синагога.

Контакт! Есть контакт!!

Этот своего не упустит. Сразу снимать не стал — уж больно в головорезистой компании веселилась деваха, а склеить — склеил. Подстерег, и телефончик выцыганил. А потом и сам черт ему младший брат. У прародителя зла такого липкого языка нет, как у Мини.

Вот те и дача.

Девки спорили на даче, у кого меж ног лохмаче. Ну, у этой — полный с этим порядок. Она и там себе перманент наведет. Парикмахер-шахер-махер. Да не просто: канадка, полубокс, финский домик, а каждому клиенту его собственную прическу находит. С огоньком, как говорится, расправляется с лохматостью. Посему парикмахер модный. Мастер першего разряду. Минька бает — в очередь к ней стоят по полгода, всяким лямпампончиком называют, в глаза заглядывают.

Гребет по три сотни с лишним, да и предки не под забором валялись: дача, квартира, машина — всё у девки есть. Полный абажур. Кроме мужа. А без мужа неинтересно. Издеваться не над кем. Капризы строить не перед кем. Изменять и то некому. Бабам самое главное — штамп в паспорте, а то вроде как порченая; если не берет никто, свои же подружки зашушукают: так косточки отполируют — лучше ветра и дождя.

А тётя веселая. Лицо доброе, общедоступное, и сама такая уж общительная: ля-ля-ля, ля-ля-ля, затрындычит, так не знаешь, как и отделаться. И плюс ко всему весьма интересная натурой: шея длинная, грудь высокая, нога точеная, а телом крепкая, с изгибом — «и это всё моё». Тепло от нее, прямо как от печки, волной идет, так бы и забрался под махер в дочки-матери на деньги поиграть.

Для Лёлика, по Минькиной просьбе, подружку прихватила. Птичку-невеличку, кнопку джинсовую с конским хвостом.

На эту посмотришь мельком — и уже картина ясная. Лицо — зеркало души. Всё на нем худым помелом. И кто это говорит, что по лицу нельзя определить: пьет или не пьет? таскается или уже истаскалась? Можно. И еще как можно. Всякие там физиогномисты такого наворотят — бульдозер не разгребет. Да и без них особого ума не надо. Откуда это: Бог шельму метит? печать порока? От народа. От самых, так сказать, глубин.

И еще. Вот что интересно: у хорошей девочки подружка обычно блядь худая. Почему так? Сколько раз замечал. Парадокс какой-то. Бином Ньютона.

Минька, конечно, уже провел оперативную разработку, разнюхал у своей.

Принцип примитивный: если хочешь что-нибудь эдакое педикюрное узнать о девке, скажи о ней что-нибудь хорошее ее же подруге. Безотказный вариант. Результат обычно олимпийский: девяносто девять из ста.

Ну и что я говорил? Сильно падкая и не только на спину. К тому же не прочь и шведский вариант. Эмансипе. Как в кабаке — по заказу. Лёлик же с ней не поэму собирается разучивать. А то, что худющая, так такие от жизни никогда не устают.

Ходит Лёлик лисой вокруг кувшина, усы облизывает. Будет небесам жарко, сложат о героях песни.

Я с Любашей. Куша с бананишной. Хоп, хей хоп.

Чтобы осознать себя, решили принять для сугреву. Замерзшую до деревянного состояния колбасу разогрели на сковородке вместе с хлебом. А буханку пришлось рубить топором — виданное ли дело? Водка замерзла до тягучести, из бутылки вылезать не хочет, ленивая. Заставили. На копченую утку даже смотреть жутковато — скрючилась от холода, лапы поджала. Засунули в гусятницу, и в камин, к уголькам — отогревайся, птичка.

Девицы сумки стали потрошить, мы после второй соточки — покурить на крылечко, будто месяц май. Время детское, а тьма тьмущая, коли глаз, не коли — згу видно, а больше — ни херам-с. Темно, как у Поля Робсона пониже копчика. Лампочку на крылечке ввернули, еще темней стало. А ну, дрова колоть, топором играючи. Натюкали полешков, согрелись, что рукавицы побросали. Сила-то дурная, невостребованная.

— Миньк, хомутай-ка ты эту мандолину, — сказал Лёлик. — Оженим тябе и будешь, как у Христа в подоле. На тачке, Минь. А? И с самой модняцкой прической. Ух! Все козы наши.

— Только нос ей надо отпилить малехо. А так мадам при всем при том, — похвалил выбор Куша. — Задок — полный вперед. Сказки Древней Греции. Минька, где ты их берешь?

— Да они под ногами валяются. Вы под ноги-то не смотрите, вот и подбираете всякий триппер, что поверху плывет. Под ноги смотреть надо. Учишь вас, учишь. А нос не картошка, не выкинешь в окошко. — Минька метнул топор томагавком в поленницу, но попал обухом, звоныхнуло. — Был бы человек хороший, а подмахивать научим.

— Так женись, ебтыть. Мы к тебе в гости ездить будем, дрова заготовлять, редиску кушать. Здесь, наверно, летом лепота.