Буффало Билл и его приключения на Западе

– Больше вы никуда не поедете, – сказал мистер Лавальер. – До выздоровления вы под моей опекой. Я купил здесь дом и нанял для вас сиделок. Сиделки только что отлучились, но если те, кого я нанял, не подойдут, мы заменим их. Кучер, вы видите этот большой дом с висящим над ним старым флагом?

– Да, сэр.

– Езжайте туда. Он будет моим личным госпиталем, пока я не поставлю на ноги этих безрассудных ребят.

Через несколько мгновений санитарная карета остановилась у двери самого большого дома в городке.

Слуги встретили и внесли раненых. Скоро наши герои очутились в лучшем жилище, которое они видели с тех пор, как началась война.

Они лежали на кроватях к большой комнате, которую заходящее солнце заливало мягкими, розоватыми лучами. Мистер Лавальер довольно посмотрел на них и спросил, не требуется ли им чего-нибудь ещё.

– Ваши сиделки придут по вашему звонку. На столике возле каждой кровати есть колокольчики, – сказал он, уходя.

– К дьяволу сиделок! – сказал Буффало Билл, когда мистер Лавальер вышел. – Здесь и так хорошо!

– Я всё-таки позвоню, – сказал малыш Джо. – Посмотрю, чёрная она или белая.

Дзинь-дзинь, прозвенел колокольчик.

– О, мой дорогой малыш, ты хочешь видеть свою Китти Малдун? – воскликнул знакомый голос.

Полная невысокая девушка бросилась к кровати и чуть не задушила Джо поцелуями, ни на грош не заботясь о том, что за излияниями её любви наблюдают зрители.

Все колокольчики в комнате прозвенели удивительно быстро.

И ещё никто и никогда так проворно не отзывался на колокольчики.

Малышка Лу, прекрасная, как роза, и чистая, как утренняя роса, быстро подошла к кровати своего молодого возлюбленного.

Лили, покрасневшая, дрожащая от радости, со слезами склонилась над Фрэнком Старком. Лотти, более робкая, чем все остальные, милый майский цветок, пришла как «сверхштатный работник», готовая помочь всюду, где потребуется её помощь.

Добрый банкир ввёл ещё кое-кого. Буффало Билл отвернулся даже от боготворимой Лу, чтобы дать волю любви и обожанию, которые он чувствовал к матери.

Её белая, мягкая рука, охладившая его лоб… её слова похвалы и благодарности за то, что он исполнил свой долг… всё, всё было волшебным лекарством для его измученного, израненного тела.

Мистер Лавальер смотрел на эту сцену, а затем произнёс исключительную, но не очень уместную при таких обстоятельствах речь.

Он откашлялся и начал так:

– Друзья мои, ваши воспоминания заставляют меня вспомнить о собственной полной событий жизни. Во-первых, пенни сохранённый – это пенни заработанный. Во-вторых, люди, которые владеют собственностью, всегда больше заботятся о ней, чем те, кто просто нанимает её. Эти и другие соображения вынудили меня вызвать сюда моего друга капеллана Баннера, чтобы, юридически говоря, оформить это сестринское предприятие. Лу, дорогая моя, возьми руку побледневшего героя. Вот этот джентльмен сейчас скажет слова, которые, я надеюсь, сделают вас обоих счастливыми.

Слёзы радости и удивления наполнили глаза храброго скаута, когда Лу доверчиво положила свою небольшую ладонь на его ладонь. Его голос окреп, когда он отвечал на вопросы. Когда он пообещал «любить, защищать и почитать», то это пришло из самых глубин его сердца – самого преданного сердца, которое когда-либо билось ради женщины. Небеса да благословят его и её!

– Теперь ваша очередь, моя милая Лили, – сказал банкир, подойдя к трижды похищенной и трижды спасённой героине и к храбрецу, который ради неё свернул с путей зла и обратился к добру.

Вскоре церемония завершилась, и никто не мог и не хотел возражать.

Поскольку в основании лежит сердце, которое отвернётся от того, кто по своей воле остался во тьме, и выйдет к свету.

Грязь и малодушие не будут радостно хвататься за руку того, кто, облагороженный своим окружением, исправил свои ошибки и в силу этого оказался достоин добрых дел и чистоты.

Дальше произошло кое-что ещё. Малышка Китти с открытым ртом и побледневшим лицом наблюдала за поочерёдными браками и, когда мистер Лавальер подошёл к ней, задрожала, как лист.

– Здесь, надеюсь, возражений не последует, – сказал банкир, с улыбкой подходя к кровати Джо Бевинса. – Что скажете, Китти? Любите ли вы Джо Бевинса настолько, чтобы быть с ним в лучшем и худшем?

– Ей-богу, лучшего я не найду. Я была бы дурочкой, если бы сказала «нет». Но, уж конечно, есть одно условие: он не должен забирать меня от моей миссис. Я обещала, что никогда не брошу её. Когда она меня нашла, то была так добра к бедной, одинокой девушке.

– Я никогда не заберу тебя от твоих любимых, Китти. Я надеюсь, что сам всегда буду возле Билла, а он, я знаю, никогда не потеряет из виду свою мать.

– Тогда пусть его преподобие скорее приступает к делу, – сказала Китти и положила свою маленькую пухлую ручку на руку Джо.

Эта, последняя церемония вскоре завершилась, и наша история дошла до такого счастливого места, что пора её заканчивать.