Буфет, полный жизни

Взять хотя бы эту женщину-политика, которая все время выступает по радио и всем диктует, что именно нужно делать. У нее противный голос, как у шакала, к тому же она самым бесстыдным образом флиртует с мужчинами, которые могут так или иначе посодействовать ее карьере, пренебрегая теми, кто не может. Мма Рамотсве однажды наблюдала, как на приеме эта женщина не обратила никакого внимания на епископа, стремясь поговорить с важным министром, который мог замолвить за нее словечко в нужном месте. Епископ Теофилус только открыл рот, чтобы высказаться о дожде, как она его прервала: «Да, епископ, конечно. Дождь очень важен». Но даже при этих словах она смотрела на министра и улыбалась ему. А через несколько минут ускользнула, оставив епископа, бочком пробралась к министру и принялась что-то ему нашептывать. Мма Рамотсве, наблюдавшая за ней, не сомневалась в том, что это значило, потому что встречала женщин такого толка, их было много. Поэтому, выбирая женщину-президента, придется проявить осмотрительность. Она должна быть правильной женщиной, знающей, что такое тяжелый труд и что такое держать полмира на своих плечах.

В этот день, сидя за письменным столом, мма Рамотсве позволила своим мыслям блуждать. Ничего особенного делать было не нужно. Никаких интересных дел. Она только что закончила большое расследование для крупного магазина; там подозревали, но не могли доказать, что кто-то из старшего персонала присваивает деньги. Бухгалтеры магазина просмотрели свои записи и нашли расхождения, но невозможно было обнаружить, как и куда исчезали деньги. В отчаянии от постоянных потерь управляющий обратился к мма Рамотсве. Она составила список всех ответственных работников магазина и решила проверить их финансовое положение. Если деньги исчезали, значит, скорее всего, их кто-то тратил. И этот простой вывод – действительно очевидный – привел ее прямо к виновнику. Не то чтобы он открыто демонстрировал свое неправедно нажитое богатство; мма Рамотсве пришлось добывать информацию, вводя в искушение каждого подозреваемого. В конце концов, один из них не устоял перед перспективой крупной сделки и при этом, как оказалось, мог заплатить наличными сумму, намного превышающую его доходы. Мма Рамотсве не любила такие расследования, потому что они заключали в себе взаимные обвинения и позор, а мма Рамотсве предпочитала прощать, если это было возможно. «Я снисходительна», – говорила она, и это было правдой. Она действительно простила Ноте Мокоти, своего жестокого бывшего мужа, и не питала к нему недобрых чувств, хотя он доставил ей много страданий за время их недолгого несчастливого брака. Она простила Ноте, хотя больше никогда не встречала его, и если бы он пришел к ней сейчас, сказала бы ему, что он прощен. Зачем же, спрашивала она себя, растравлять незаживающую рану, когда благодаря прощению она может затянуться?

Из-за несчастливой жизни с Ноте она решила больше никогда не выходить замуж. Но однажды вечером мистер Матекони, провозившись целый день с безжизненным мотором ее крошечного белого фургончика, сделал ей предложение, и она его приняла. И это было верное решение, потому что мистер Матекони был не только лучшим механиком, но и самым добрым и благородным человеком в Ботсване. Мистер Матекони сделал бы все возможное для того, кто нуждается в помощи, и в мире, который становится все более бесчестным, он продолжал придерживаться старинной ботсванской морали. Он был хорошим человеком, а это самое прекрасное, что можно о ком-либо сказать.

Сначала было странно чувствовать себя помолвленной – какое-то промежуточное состояние между старой девой и замужней дамой, – быть связанной с человеком, но еще не быть его женой. Мма Рамотсве предполагала, что они поженятся через полгода после обручения, но этот срок прошел, прошло еще какое-то время, а мистер Матекони по-прежнему не заговаривал о свадьбе. Разумеется, он купил ей кольцо и откровенно и с гордостью говорил о ней как о своей невесте, но о дате свадьбы не сказал ни слова. Она продолжала жить в своем доме на Зебра-драйв, а он в своем, в Виллидже, рядом с бывшим Клубом вооруженных сил Ботсваны и клиникой, неподалеку от старого кладбища. Не всем, конечно, понравилось бы жить так близко к кладбищу, но люди современные, вроде мма Рамотсве, считали, что это ерунда. У народа батлоква, живущего около Тлоквенга, существовал обычай хоронить предков в своем дворе, в маленьком глиняном домике с круглыми стенами. Это значило, что умершие члены семьи навсегда остаются с вами. Хороший обычай, подумала мма Рамотсве, если мать умрет, ее похоронят под хижиной детей, так что ее дух сможет присматривать за ними. Должно быть, детям отрадно сознавать, что мать здесь, под слоем утоптанной, смешанной с навозом земли.