Будущее есть. Горизонты мечты

— Угу, — только и ответила Лада, сосредоточенная на борьбе с непокорной машиной.

— Слушай, а если работы завершены, чистильщики не все ведь домой вернутся? То есть на Периферии плотность населения возрастет…

— Нас тут уже чересчур много, — Лада любила поддразнивать пилота таким образом. — На этом участке я бы и сама справилась.

— Да ну?

Манипулятор, застрявший между двух веток, судорожно дернулся, наверху что-то хрустнуло, и он, наконец, освободился.

— Конечно, — Лада решила дать передохнуть уставшим пальцам.

— А кто ж будет твои прыжки в неизвестность контролировать? — недоверчиво спросил Самир.

— Программу сотворить — две минуты.

— Две минуты? Чтобы ноги переломать?

— Ты прав, — Лада замолчала, делая вид, что серьезно задумалась. — Три минуты — вместе с отладкой и проверкой параметров системы, — улыбнувшись, она взглянула наверх.

— Так ты программисткой была? — спросил Самир.

Улыбка Лады погасла.

— Лада?

Молчание.

— Я помню, о чем мы договорились. Больше не буду расспрашивать тебя о прошлой жизни.

Молчание. Лада вновь сосредоточилась на манипуляторах.

— Извини.

Молчание.

Наконец, кибера удалось привести в пригодное для перемещения состояние. После задания маршрута Лада отошла от него, наклонилась за упавшим яблоком, и в этот момента Самир вновь отозвался:

— Прими картинку. Я тут наблюдал за тобой сверху, вдохновение накатило, и…

Лада невольно улыбнулась, когда вывела рисунок на глаз. Это был шарж в обычной манере Самира: гигантское чудище, представляющее собой смесь паровоза, танка и уборочного кибера, с черной драконьей головой, извергающей струи плазмы, и против него — она сама, с мечом в одной руке и лазерным диагностером в другой, с закопченным лицом и прожженной во всех «деликатных» (как говорили в древности) местах одеждой.

— Ну как? — Лада, конечно, не видела лица пилота, но по голосу почувствовала, как он довольно ухмыляется.

— Очень хорошо, мне понравилось, — невозмутимо ответила она. — Себя ты изобразил убедительно, отличный автопортрет. Я только не поняла — что это на рисунке за девушка и почему она тебя так не любит?

Самир расхохотался.

— Ладно, давай наверх.

— Яблоко будешь? — Лада уселась в кресло рядом с Самиром. Пилот управлял медленно набирающим скорость флаером, одновременно обрабатывая в несколько потоков информацию из Сети. Глаза его были закрыты, тело казалось совершенно расслабленным, и только едва заметное подрагивание век и лежащих на подлокотниках кресла пальцев выдавало напряженную работу мысли. Впрочем, на предложение перекусить Самир сразу же отозвался.

Внизу на десятки километров во все стороны простирался Сад — гигантский производственный комплекс, крупнейший в своем роде в Евразии. Сад снабжал каждый год свежими фруктами весь континент от Британских островов до Камчатки. Но у самого Сада были серьезные проблемы со снабжением. В незапамятные времена он получил статус периферийной зоны, что значило — его развитием Коммуна озабочена во вторую очередь, как объекта, не являющегося жизненно важным для человечества.

— Что смотрел? — спросила Лада у пилота, похрустывая яблоком.

— Дерево обсуждения вокруг дискуссии об анархистах. Сегодня же будут дебаты в Токайдо.

— А, ну да. Нашли проблему, честное слово. Лучше б провели дискуссию по поводу Периферии. Когда у нас, интересно, будет техническое перевооружение? Каждый год эта «битва за урожай». Сколько я тут работаю — ни разу не обходилось без аврала в конце уборочного сезона.

— Ну так на то мы и Периферия. Со времен Первых Коммунаров так повелось. «Наши дети не должны голодать» — главный закон.

— Как будто не мы наших детей кормим, — Лада отмахнулась рукой с огрызком. — Я эти яблоки со времен интерната запомнила.

— Говорят, это все оттого, что управляющие машины, установленные при Первых, были настроены на жесткую экономию ресурсов, мир ведь стоял на пороге экологической катастрофы, а теперь времена изменились и…

— Да, видно настоящего художника! — со смехом перебила Самира Лада. — От машин времен Первых даже блоков памяти, наверное, не осталось — вся информация перенесена на новые носители. Нет, тут дело в другом…

— Вызов от Мариангел! — встрепенулся Самир.

— Я сейчас подключусь, — ответила Лада, выходя на связь.

— Привет, саботажники! — раздался голос Мариангел, мастера из вечерней смены. — Вы, говорят, умудрились грохнуть большого уборочника?

— Ага, хотели тебя обрадовать, — ответил Самир. — Сколько до вашей смены осталось? Часа полтора? Вот погляжу я, как вам будет весело. Дат с тобой?

— Где же мне быть? — меланхолично отозвался пилот Мариангел, и Лада сразу отчетливо представила себе эту пару — серьезного, часто задумчивого парня из Индокитая и беспокойную, подвижную, словно ртуть, острую на язык карибскую девчонку.

— Ничего, скоро будет весело всем. В северном секторе новые сорта высаживали, помните? Так вот, урожайность, говорят, оказалась такой, что пришлось увеличить скорость сборки на двадцать процентов от расчетной. Понимаете, что это значит?

— Ничего особенного, — сказала Лада.

— Правильно! — подтвердил Самир. — На то она и Периферия!