Будни прокурора

— Точно не знаю, кажется, к своим родителям, в совхоз. Хотел там устроиться на работу.

— А его семья?

— Жена уехала вместе с ним. А детей у них нет.

— Разрешите зайти? — спросил Глебов. — Мне необходимо поговорить с вами более обстоятельно. Я мог бы придти и завтра, но если можно…

— Что ж, ежели к спеху, то заходите, — нехотя согласилась женщина.

Глебов вошел в квартиру.

— Садитесь, пожалуйста.

Глебов сел на стул у обеденного стола, напротив хозяйки.

— Как ваше имя и отчество?

— Варвара Ивановна.

— Я следователь прокуратуры.

Хозяйка смутилась…

— Расскажите, пожалуйста, что вы знаете о супругах Рубик.

— Что же вам рассказывать? Я ведь так мало их знала, — начала Варвара Ивановна. — В конце прошлого года Василий Леонидович Рубик зашел ко мне со своим дядей, местным жителем, попросил сдать комнату. Он тогда только что вернулся из-за границы, где проходил военную службу. Там и женился. Ну, я впустила их, квартира позволяет, а лишние деньги — не помеха. Вещей у них, верно, многовато было, да мне-то что?.. Три чемодана привезли и большой тюк. А обстановки вовсе не было, я дала свою кровать, столик и два стула. В тюке была верхняя одежда и новый хороший ковер, который Валентина прибила возле кровати. А уж потом-то она так, по-женски, похвасталась мне своими платьями, отрезами. Женщина молодая, ей ведь это все интересно. Отрезы, конечно, дорогие, хорошей материи, это он ей там купил, в Вене или в Венгрии, уже не упомнила я.

— А вы не помните, Варвара Ивановна, не было ли у Валентины зеленого платья? Из шерсти…

Варвара Ивановна задумалась, но тут же, видимо, вспомнив, уверенно сказала:

— Было и зеленое, как же… Она его уже здесь пошила. Хороший отрез был, только, по правде сказать, неинтересно ей его пошили. Прямо жалко, ей богу… Берутся шить, а того не понимают, что…

Глебов не вытерпел и, достав из портфеля зеленый пояс, прервал словоохотливую хозяйку:

— Такой материал? Не помните?

Варвара Ивановна внимательно рассмотрела пояс, долго щупала его своими узловатыми пальцами и только после этого сказала:

— Вроде бы тот материал. Похоже… А как же он к вам попал, этот пояс?

Глебов вместо ответа спросил:

— Кто ж это ей так испортил платье? Неужели некому было сшить как следует?

— Да я не знаю, кому она отдала. Ни к чему мне было.

— А как бы это узнать, Варвара Ивановна? — голосом, в котором слышались и волнение, и просьба, спросил Олег Николаевич. — Мне это так важно!

— Да узнать-то просто, — сказала хозяйка. — Ольга с Валентиной на примерку ходила. Только ведь портниха-то, может, без патента работает… Не хочется мне подводить человека, не люблю я этого.

— Что вы! — воскликнул Глебов. — Зачем мне ее патент. Я могу дать вам слово, что ничем не обижу эту портниху, только поговорю с ней…

— Ну, что ж, — согласилась Варвара Ивановна. — Ольга спит, но сейчас я ее разбужу.

— Может, неудобно? — спросил из вежливости Глебов, но более всего опасаясь, что хозяйка и впрямь не захочет будить дочь. Однако хозяйка, не ответив, вышла из комнаты.

…Вскоре вошла девушка лет восемнадцати, заспанная, в наспех наброшенном ситцевом халатике и в тапочках на босу ногу.

Усевшись за стол, она с удивлением уставилась на незнакомца, из-за которого ее подняли с постели.

Протягивая Ольге зеленый пояс, Олег Николаевич спросил:

— Скажите, вам приходилось когда-либо его видеть?

С лица девушки мгновенно исчезли следы недавнего сна. Она тщательно осмотрела сначала зеленое сукно пояса, потом подкладку, потом английскую булавку…

— Это пояс от платья Валентины, — уверенно сказала Ольга.

Сердце следователя учащенно заколотилось.

«Неужели нашел?» — ликуя думал он. Налив из графина, стоявшего на столе, полный стакан воды, он с жадностью выпил его.

— Вы в этом уверены?

— Конечно! Я же помню этот отрез! Такого у нас не встретишь. А на подкладку для пояса материи не хватило, портниха этот сатин и поставила. Я еще помню, Вале не понравилось, что подкладка коричневая…

— А вы можете мне показать, где живет эта портниха?

— Могу, но только…

— Что?..

— Она просила никому не говорить, что шьет…

— Почему же?

— Ну уж этого я не знаю.

— А почему вместо пряжки булавка, знаете? — улыбнулся Глебов, боясь спугнуть девушку.

— Нет, сама удивляюсь. Валентина аккуратная, ни за что бы не стала ходить с булавкой. Здесь же крючок есть и петелька… Видите.

По просьбе Глебова хозяйка квартиры показала ему комнату, в которой жили супруги Рубик. Это была небольшая комнатка с двумя окнами, выходящими во двор..

— Вот эта дверь, — объяснила Варвара Ивановна, — когда жили Рубики, была закрыта изнутри на замок. Заходили они в комнату через черный ход. Так им было удобнее, получалась изолированная комната.

— А как это вы, Варвара Ивановна, сразу согласились сдать комнату неизвестному человеку? Вы же его совсем не знали.

— Да ведь его привел дядя, сослуживец моего покойного мужа. Они вместе много лет работали в горфинотделе. Этот Иван Андреевич — фамилию его я забыла — и сейчас там работает старшим бухгалтером.