Будет только хуже (СИ)

Подбежавший капитан ногой выбил оружие из-под руки, а потом съездил диверсанту берцем по голове, отчего тот перекатился на спину и застонал.

— Что ж нам никак не уйти-то отсюда! — с досадой произнёс пограничник.

— Что будем делать?

— Попробуем пообщаться, пока он кони не двинул, — предложил Алексей и обернулся, окидывая взглядом картину учинённого разгрома. — Только не здесь, надо хотя бы его в лес оттащить. Давай, помогай.

И без того нагруженные оружием, они подхватили раненого боевика под руки и поволокли его в сторону от дороги. Не факт, что в это время суток и учитывая комендантский час, на дороге кто-то объявится, но лишняя предосторожность не помешает. В конце концов, могут заявиться очередные ряженные, но тогда на эффект внезапности можно будет уже не рассчитывать.

Из-под противогаза раздался стон. Раненый диверсант оставлял за собой размазанный красный след на подмороженной дорожной грязи, пока Влад с Алексеем тащили его в лес. Он почти не сопротивлялся, оно и понятно — пуля, выпущенная из винтовки Влада, пробила крупные кровеносные сосуды, не исключено, что артерию, и диверсант просто истекал кровью.

Они протащили его ещё шагов двадцать-тридцать и прислонили к сосновому стволу. Держа пистолет наготове, Алексей наклонился и резким движением руки вверх сдёрнул с «солдата» противогаз. Голова боевика ударилась о дерево, к которому его прислонили.

Лицо как лицо, только искажённое гримасой боли, а может быть и ожиданием близкой кончины. Увидел бы такого на улице в обычное мирное время и даже не подумал бы заострять на нём своё внимание: обычная белобрысая круглая морда — из таких значительная часть России состоит. Хотя, вот ещё поляки по фенотипу на русских очень похожи.

Лицо пленника от боли покрылось крупной испариной, но при этом он оскалился в злобной улыбке.

— Лыбится, — констатировал пограничник. — Весело тебе? Сейчас не будет.

Он наклонился и всунул указательный палец в тактической перчатке прямо в рану на ноге диверсанта, от чего тот дёрнулся, а на лбу у него выступили крупные капли пота.

— На кого работаешь, гн@да?

Пленный, которого отпустила боль, снова стал скалиться, изображая улыбку, но не проронил ни слова. Алексей с размаху саданул ему по челюсти.

— Может, он по-русски не понимает, — предположил Влад.

Пограничник посмотрел на него и продолжил допрос:

— Do you understand me? Where are you from? Who is your chief? Du verstehst mich?

Влад почему-то сомневался, что пограничник знал немецкий дальше этой фразы, но сам он тоже по-немецки мог попросить разве что чашку кофе (фразу выучил ещё в детстве), да сказать «спасибо-пожалуйста-до свиданья». Ещё в голове всплыла фраза «аусвайс битте!» — наверное, что-то из военного кино про партизан и разведчиков Великой Отечественной.

Алексей с размаху отвесил боевику увесистую оплеуху. Голова диверсанта мотнулась в сторону как воздушный шарик на палочке, однако он не проронил ни слова и только злобно таращил глаза. Как бы так его он не откинулся раньше времени, подумал Влад.

— Отвечай, с@ка! Answer! — потребовал капитан и снова вогнал палец в рану. — Успели передать сигнал? Кому передали? Кто вами руководит?

— По-моему, это без толку, — констатировал Влад. — Только время теряем.

— По-моему, тоже, — выдохнув, согласился Алексей.

Он достал из разгрузки пистолет, передёрнул затвор.

Хорошо ли вот так вот казнить пленного? А именно это сейчас, судя по всему, и собирался сделать Алексей. Логика подсказывала, что нет, тем более, раненого. Но не тащить же его на себе, а оставлять в живых тоже нерационально. Вдруг дотянет до того, как его найдут свои.

Влад рассуждал с точки зрения прагматизма, хотя ещё пару дней назад он бы наверняка воспротивился таким действиям и, как минимум, высказал бы своё отношение. Но не сейчас. Не после того, как он застрелил женщину, которую считал виновной в гибели своей жены.

Алексей вытянул руку, направив дуло пистолета на голову пленного, но спустить курок не успел.

Диверсант всё время держался за бок, в который всё-таки угодила не то пуля, не то осколок брошенной Алексеем гранаты.

— Ну, так что, будешь говорить? — спокойно произнёс капитан. — Даю последний шанс, чтобы продолжить своё никчёмное существование.

Что-то отразилось в глазах боевика, казалось, он всё-таки понимает, то, о чём его спрашивают. Его губы еле-еле зашевелись, будто он пытался что-то сказать.

— Что? Я не слышу! — он наклонился, чтобы расслышать шёпот.

— Вы… все…, - тяжело дыша, пытался говорить пленный, но при этом что-то явно дёргал единственной целой рукой под разгрузкой.

— Да что у тебя там?! — разозлился Алексей и выдернул руку диверсанта из-под разгрузки.

В окровавленной ладони была зажата граната. Без чеки. Оскал на бледном лице диверсанта стал ещё более животным, а глаза буквально замерли, поражая своей решительностью.

— В сторону! — выкрикнул Алексей.

Влад даже не успел оценить ситуацию, как и без того ноющие растянутыми сухожилиями ноги самостоятельно совершили прыжок, он упал в нескольких метрах ногами к месту потенциального взрыва и накрыл голову руками.