Будет только хуже (СИ)

Влад мысленно благодарил пограничника за то, что тот догадался сделать схрон из старого колодца теплотрассы. Видимо, он предполагал, что ядерная атака может застать его где угодно, и он не сможет добраться до нормального оборудованного убежища. Интересно, где-то ещё в городе есть такие места? Наверняка, в подвале или даже в канализационном колодце лежит ещё пара-тройка тюков с припасами и снаряжением.

Судя по всему, пограничник был настроен крайне решительно относительно своей миссии, в чём бы она ни заключалась. Ведь, тогда в комнате, он толком ничего не рассказал, обойдясь общими фразами и непонятными для непосвящённого человека терминами. Влад даже догадывался, что пограничник сам не до конца понимает их значение.

Алексей задвинул крышку люка обратно, так что она упала в пазы, изолировав оставшихся внизу людей от агрессивной среды. Потом достал из своего рюкзака баллончик с краской и написал на люке "Живые люди!", воткнул рядом найденный поблизости железный прут от арматуры и повязал на него кусок красной ткани. Он бы запомнил координаты точки в смартфоне, но гаджет отказывался запускаться. Либо сдох аккумулятор, либо сам смартфон не выдержал электромагнитного импульса. Поэтому ему пришлось просто пообещать, что сообщит спасателям где их искать

Влад обернулся и осмотрелся вокруг. Картина была поистине инфернальной. Развороченные стволы деревьев, где-то были вырваны с корнем, где-то а где-то разорваны пополам, ощетинившись щепками своих внутренностей. И они были покрыты… нет, не снегом, на них лежал толстый слой пепла.

И тишина. Настолько абсолютная, на сколько вообще может быть в представлении жителя даже небольшого города, привыкшего засыпать под звуки проезжающего под окном транспорта, лай соседской собаки или разговоры у подъезда, которые ночью слышно даже с девятого этажа.

Ни лая собак, ни карканья ворон, ни щебета вездесущих воробьёв, которые даже зимой умудрялись устраивать свары из-за брошенного кем-нибудь куска замёрзшего хлеба… Казалось, молчали даже искорёженные деревья.

Влад почувствовал, как ему становится жарко. Главное сейчас не заболеть. Не хотелось бы подхватить какой-нибудь грипп и ещё какой вирус, который не позволит тебе нормально передвигаться. А тёплую пастель и тарелку бульона тебе сейчас никто не гарантирует, скорее наоборот, пристрелят как загнанную лошадь.

Ну, пристрелить если и могут, то какие-нибудь бандиты или диверсанты, а вот успех всей миссии, какой бы она бредовой Владу не казалась, мог повиснуть на волоске, если кто-то из них троих проявит признаки простуды. Чихать в противогазе ой как неудобно, а уж если вздумается проблев@ться, то и вообще смертельно опасно.

Да, миссия. Миссия реально попахивала бредом сумасшедшего. В чём она заключалась? Алексей хотел найти выживших с поезда, и он их нашёл. Они ему были для чего-то нужны, но для чего и какова их роль, Влад не понимал. По крайней мере, пока их задача заключалась в том, чтобы идти туда, куда идёт странный пограничник, но который при этом, судя по всему, обладает нешуточными полномочиями. Прав был Гареев, который определил погранца не как обычного вояку, а как человека Конторы.

Влад вспомнил майора и своих знакомых из лагеря для беженцев, с которыми успел серьёзно подружиться. Что с ними случилось? Успели укрыться? Или все погибли? Было такое чувство, что он их последний раз видел не пару дней назад, а пару жизней тому. И не удивительно! Мир за не полных три месяца на глазах Влада изменился до неузнаваемости целых два раза!

Когда они оказались на поверхности, Алексей достал и включил дозиметр, который тут же принялся радостно трещать, напоминая о том, какая именно бомба взорвалась над городом. Его треск нервировал Влада, но, видимо, только не пограничника. Он притулил его на разгрузку и махнул рукой, мол, пошли уже.

— Нам надо выйти на шоссе, что на Москву идёт, — прогудел он из-под противогаза. А для этого нам надо перебраться через реку. Посмотрим, устояли ли мосты.

— А есть ли она ещё, твоя Москва? — пессимистично заметил Влад.

Алекс пожал плечами.

— Скоро узнаем. А как узнаем, так и решим, как действовать дальше.

Они двинулись через парк, и быстро вышли на основную улицу, ведущую к мосту через Волхов, разделяющий город пополам. Им приходилось обходить обломки зданий, перевёрнутые и до сих пор ещё тлеющие автобусы и автомобили. В некоторых из них можно было заметить водителей и пассажиров, которых взрыв застал в пути. Точнее, то что от них осталось.

Обугленные деревья, те, что не были выдернуты с корнем или сломаны взрывной волной, будто взывали к небу о помощи, воздев руки-ветви к небу в последней немой молитве.

Город превратился в руины, наполненные мертвецами. Оплавленное и разбитое стекло, арматура, торчащая из кусков бетона, раскрошенный кирпич, обрывки одежды, бумага…. и пепел, везде был этот пепел, который, казалось, в этом новом мире заменил собой снег.