Будет так, как скажем мы!

В дискуссиях об Иране часто приходится слышать клише из истории мюнхенского сговора: умиротворение, Гитлер, нацистская Германия. Мы слышали, как Гленн Бек [50]  на канале CNN сказал: «Иран – это угроза всему миру, самая большая со времен нацистов». Почему эта история так часто муссируется? И почему люди, по всей видимости, клюют на нее?

Я думаю, что на это, прежде всего, клюют люди, которые занимаются подобной риторикой. Не вижу особых оснований считать их неискренними, но вся эта риторика настолько нелепа, что ее даже трудно комментировать. Начнем с того, что мюнхенское соглашение было с одобрением встречено администрацией Рузвельта. Сэмнер Уэллес [51] , главный советник Рузвельта, вернулся из Европы, сияя от гордости за достигнутое соглашение. Они навсегда установили мир в Европе. Деловые круги в США и даже в Англии оказывали Гитлеру довольно существенную помощь. После прихода Гитлера к власти иностранные инвестиции в Германии резко выросли. Теперь все это стало достоянием истории. И все же одна часть этой аналогии соответствует истине. Если бы США и Англия хотели остановить Гитлера в 1938 году, они, скорее всего, могли бы это сделать. Тогда бы не разразилась война, но они не особенно желали останавливать Гитлера.

Или это могло бы произойти в 1937 году, или 1936 году?

Да, в более ранние годы это было возможно почти наверняка. Но даже в 1938 году все еще было можно предотвратить угрозу войны. К 1939 году Германия сделалась главной военной силой на континенте и близко подошла к рубежу, за которым начиналось завоевание Европы.

В разительном контрасте с нацистской Германией, Иран даже не смог одолеть Ирак в войне, которая велась в 1980-е годы. В настоящее время его вооруженные силы почти не существуют. Он едва сохраняет целостность страны. Угрожал ли Иран кому-нибудь? Нападал ли он на кого-нибудь? У него не хватило бы для этого военной мощи. Вы можете говорить все что угодно об Иране: его правительство ужасно. Мы, безусловно, не хотим, чтобы к ним в руки попало ядерное оружие. Но сравнение их с Гитлером напоминает мне эпизод, когда Рональд Рейган надел свои ковбойские сапоги и заявил, что нужно объявить чрезвычайное положение в стране, потому что никарагуанская армия находится на расстоянии «всего лишь двухдневного перехода» до Харлингена в Техасе».

Никто не хочет, чтобы Иран обладал ядерным оружием. И все же, если вы серьезно относитесь к этой проблеме, необходимо подойти к ее решению благоразумно. Рассматривать Иран как серьезную угрозу, не говоря уже о его сравнении с нацистской Германией – то же самое, что перебраться на место жительства в открытый космос. Это не подлежит рациональному обсуждению. Это равноценно дискуссии с религиозным фанатиком.

Биньямин Нетаньяху говорит: «Сейчас 1938 год, а Иран – это Германия».