Будет по-моему

— Все остальное я знаю со слов отца, Марата и его друзей, — Макар вновь замолчал, глядя перед собой, он о чем-то думал. — Когда отец выкупил контрольный пакет акций одной крупной компании, ему отомстили – убили родителей. Это сильно ударило по нему. Конечно, оставались мы – жена, сыновья, но чувство вины никуда не делось, оно продолжало разъедать. Тех людей нашли и наказали, а папа так ушел в работу, чтобы показать всем свою силу и власть, что практически перестал появляться дома. Ему казалось, что он делает все, чтобы защитить нас, но на самом деле стал упускать, что творится у него в доме, — у меня было четкое ощущение, что Макар пересказывает слова родителя. — На этой почве в доме начались скандалы. Позже отцу сообщили в полиции, что жена и ее любовник, который работал у нас водителем, готовят на него покушение. Нашли киллера, которым выступил сотрудник полиции. Следователь предоставил в доказательство видеозапись разговора, на которой мама и наш водитель обсуждают, как именно должен быть убит отец. Обязательное требование – два выстрела в голову. На той записи они передавали половину оговоренной суммы. Отца уговаривали сымитировать убийство, маму и ее любовника ждала тюрьма, — сжав переносицу пальцами, Макар громко выдохнул. — Отец потребовал не трогать жену и заплатил, чтобы запись удалили. Когда он приехал домой, где его, естественно, не ждали, мама со своим любовником что-то праздновали в супружеской спальне. Отец набросился на водителя, а мама пыталась его защитить, знала, что из-под отца живым тот не выберется, — сжав челюсти до скрипа зубов. — Папа не хотел убивать маму, — очень тихо. — Он бы нашел способ ее наказать, сделать больно, растоптать, но не убить. Я ему верю. И Демьян верит. Отец жесткий, но честный и справедливый. Тогда он просто оттолкнул ее. Подвернув ногу, мама неудачно упала и ударилась головой. Две смерти было на его руках…

Вновь Макар замолкает, а я не тороплю.

— Когда на него завели уголовное дело, сначала молчал о готовящемся на него покушении, не хотел до последнего, чтобы мы узнали, какая у нас была мама. Но когда ему сообщили, что родня матери от нас отказалась, а его бизнес стервятники принялись рвать на куски, рассказал правду. Ну, как часто случается, никто в его пользу показаний давать не стал. Нужные люди подсуетились, чтобы полиция о готовящемся покушении забыла. Друзья уверяли, что все будет хорошо, они ждут его возвращения, а сами делили между собой бизнес. Среди них были и нормальные мужики, которые сейчас работают в команде отца. Они и помогли с адвокатами. Юристы сделали все что смогли, отцу дали пять лет, доказав, что двойное убийство было совершено в состоянии аффекта и по неосторожности.

Я чувствовала его боль, мне хотелось плакать. В один миг невинные дети остались одни. Лишились самого главного – родителей, любви и заботы родных людей. Я не понимаю, как бабушка с дедушкой могли от них отказаться? А тети? Дяди?

Звонок мобильного заставил отвлечься. Я не спешила лезть в сумку, не хотелось прерывать наш разговор, но Макар настоял.

— Ответь, это могут быть родители.

— Марфа, — глядя на экран телефона. Что ей надо?..

Глава 20

Злата

— Ответь, — произнес Макар, кивая на телефон. Он заметил на экране имя бывшей соседки.

— Не хочу с ней разговаривать, — мне этот человек стал глубоко несимпатичен.

В такой момент, когда Макар обнажил передо мной душу, прерывать разговор и отвлекаться на Марфу я не стану.

— Мне интересно, что она скажет. Ответь, Злата, — я замотала головой. — Я ей утром отправил адрес химчистки, наверное, испугал ценник, — усмехнулся он.

— Не хочу с ней общаться, — отключив звук, убрала телефон в сумку. Есть люди, которые не ценят добра. Марфа из таких, поэтому мое отношение к ней сильно изменилось, чувства вины по этому поводу я не испытываю.

Макар притянул меня к себе, обнял, прижал. В салоне вновь повисла тишина. Ему нужно было время, чтобы собраться и продолжить. Мне хотелось его остановить. Видела ведь, как тяжело ему даются воспоминания. Не думаю, что дальше будет легче. Пожалела, что спросила о Шаховых.

— Мы попали в детдом, — заговорил он. — Мы были подростками, которые ненавидят весь мир. Которые из золотых хором и обеспеченной жизни попали в государственное учреждение, где ты не человек, а крыса. Где тебя кормят невкусной едой, которую есть невозможно. Ты ненавидишь всех, а тебя ненавидят еще больше. Потому что завидуют, потому что хотят сломать, а не получается.

Я могла только представить, как это все происходило. На самом деле страшно оказаться на месте тех мальчишек. Страшно остаться одним во враждебном мире.