Будет по-моему (СИ)

Маленькую надежду давали его друзья, которых Макар просил за мной приглядеть. Андрей или Максут постоянно оказывались где-то поблизости, когда я выходила на переменах, но в аудитории они меня защитить не могли. Меленчук сегодня отрывался на мне всю пару, будто копил злость все то время, когда Славка за меня заступался. Мне казалось, он получает удовольствие, морально истязая меня у доски.

Когда Меленчук выстебывал меня и мою работу, многие отводили взгляд, кто-то зло поджимал губы, даже такая молчаливая поддержка грела душу, но один неприятный эпизод врезался в сознание, и никак не получалось выбросить эту картину из головы.

Однажды Меленчук довольно грубо сказал:

— Некоторые личности приходят сюда не знания получить, а найти богатого покровителя, забывая, что интерес к телу быстро пропадает, а помимо смазливой мордашки, нужно обзавестись еще хотя бы минимальным набором мозгов, — не сводя с меня пренебрежительного взгляда.

От его слов и тона я покраснела, это был даже не намек, это было прямое оскорбление. За спиной сжала до боли руки, чтобы только сдержаться. К глазам подступили слезы. Дело было не в этих грубых обвинениях, которые не имели ко мне никакого отношения, а в том, что последние три дня я была как оголенный комок нервов. Макар так и не ответил, он ни разу мне не написал. Я все свободное время сидела в интернете или на странице сайта нашего ВУЗа, где выкладывались самые свежие новости. Вчера вечером я увидела фото синхронисток, на заднем фоне стояли Демьян и Макар. Потом страницы этих девушек я нашла в инстаграм, было выложено много снимков: в столовой, во время прогулок по вечернему городку, а вот они пьют соки в баре, вот они на тренировках – и почти везде я находила Макара рядом с блондинкой – Машей Рыбаньковой. Кайсынов на всех фотографиях серьезный, но это не успокаивает. На людях он почти всегда такой. Мне стыдно было, оттого что я полночи сидела за ноутбуком и пыталась собрать на нее хоть какую-то информацию. Она из спортивной школы Олимпийского резерва, но что мне эта информация давала? Ничего.

— Можете садиться, Алаева. Неуд, — откидывая пренебрежительно работу. В тот момент на лицах однокурсниках были злость, несогласие, но только на лице Марфы – злорадство и триумф. Она попыталась спрятать свои эмоции, когда поняла, что я все видела, но было поздно. Этот эпизод врезался в мою память. Я не хотела понимать, почему люди такие злые.

— Игорь Андреевич, вы уверены, что говорите обо мне? Складывается ощущение, что в вас кричит мужская обида, — во мне что-то взорвалось, пропал страх. Я не боялась быть изгнанной из ВУЗа, наверное, я этого даже хотела в эту секунду. Чтобы не думать, не плакать, не переживать. — Только не я вас обидела, а с той, кто вас обидела, вы спросить не можете, — последнее предложение я произнесла усталым тоном, ни на кого не глядя, я пошла к своим вещам, оставленным на парте. Однокурсники притихли.

— Алаева, я говорил о вас! Именно о вас! Необоснованные нелепые догадки только подчеркивают ваше невежество и необразованность! — кричал и плевался он мне в спину.

— Судя по вашей реакции, не такие они и необоснованные, — хмыкнула я беззлобно, сложила свои вещи в рюкзак и за две минуты до звонка покинула аудиторию.

— Алаева, вернитесь! Я с вами еще не закончил. О вашем поведении сейчас же будет доложено в деканат! — кричал он мне в спину, но мне уже было все равно.

Случается такой момент в жизни, когда ты устаешь. Устаешь любить, ненавидеть, бояться. Я устала доказывать Таракану, что я хорошая студентка, устала слушать его издевки и оскорбления. Я не пошла в деканат писать заявление о переводе в другой ВУЗ, хотя такая мысль была. Не помешало бы сначала найти тот ВУЗ, который примет меня посреди учебного года. Как правило, это дисциплины с большим недобором студентов, а мне не очень хотелось учиться на агронома или винодела. Две последние пары я пропустила, что станет дополнительным гвоздем в крышку моего гроба, когда Меленчук подаст на меня жалобу.

Купив по дороге соленые орешки, чипсы, сладкую газировку и шоколад, я закрылась в своей комнате. Мне никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Пакеты с одеждой, которые прислал Макар, так и остались лежать на полу, я не нашла в себе сил их разобрать.

Надев теплый свитер и толстые штаны, я уселась на подоконник, вида отсюда никакого, но он мне не нужен. Я позволила себе есть всякую вредную гадость и даже начала получать от этого удовольствие.

В дверь настойчиво стучали, но я не откликалась. Кто бы это ни был, пусть думают, что я сплю. Стук повторился минут через двадцать, а может, прошло больше времени, я не засекала.

— Злата, ты спишь? — подергала ручку Марфа. Соседке мне вообще не хотелось отвечать. — Злата! Злата, там тебя внизу спрашивают, — сильно тарабаня в дверь. — Выйди, пожалуйста. Он уже второй раз приезжает.

Глава 12

Макар

«Как ты?»

Раз сто перечитал сообщение и не ответил…

Меня ломало, тянуло к Золотинке так, будто я подыхал без дозы. Я хотел ей позвонить, но запретил себе.