Читаем Будет что вспомнить полностью

— Ну, скажем так, когда мне будет семьдесят лет и я буду с радикулитом сидеть в своем кресле-качалке, я буду вспоминать ТОЛЬКО об этом! Если вообще, когда-нибудь смогу об этом не думать.

Марина всё это время счастливо улыбалась и искренне радовалась за меня.

— Разве я не больная на голову, Марина?

— Нет! Ты просто слегка притрушенная!

Я стукнула её по плечу и засмеялась.

— Я серьезно!

— Я тоже! Но — кому какая разница? Я тебя и такую люблю! — она чмокнула меня в щеку, и мы вышли из кухни.

Действительно, кому какая разница?!

* * *

Я лежала на подстилке на пустом пляже и смотрела на звезды в ночном небе. Марина опять ушла ночевать к Леше, оставив меня с…

— Дан, посмотри, к нам на берег русалку выкинуло!

Тим плюхнулся рядом и впился в мои губы пламенным поцелуем.

— Где-то тут должен быть её хвостик, — руки Дана стали блуждать по моим бедрам, поднимаясь всё выше. Добравшись до моих джинсовых шорт, он стал расстегивать молнию.

— Да вы просто ненасытные животные!

— Ты сама виновата! Разве можно устоять перед этими маленьким тельцем, — Тим уже снимал с меня майку и лифчик, пока Дан освобождался от своих шорт.

— Сегодня ты станешь нашей. По-настоящему.

Дан присел возле меня на корточки и стал нежно целовать губы. Меня за волосы оттянул от него Тим и перехватил инициативу на себя, углубляясь в поцелуе. Потом он перекатился и потащил меня за собой, так, что я оказалась верхом на нем. Я стала тереться набухшим клитором о всю длину его члена и тихо постанывать. Тим вошел в меня медленно, при этом продолжая целовать и удерживать за голову. Сзади ощутила невесомые прикосновения Дана. Сначала он гладил мою спину, потом стал её целовать, потом спустился на мои ягодицы. Из карман своих шорт он достал тюбик смазки и немного выдавил на пальцы. Я почувствовала, как он начал массировать мое анальное отверстие, это было очень приятно в сочетании с плавными движения Тима подо мной. Дан стал увеличивать темп рук, что привело меня в сильное возбуждение, а затем он остановился. Но уже через секунду стал медленно входить в меня. Не было больно, как я ожидала, но я чувствовала, как туго сжаты мои мышцы.

— Расслабься, детка, тебе будет хорошо.

Я послушалась его и, глубоко вдохнув, расслабила всё тело на выдохе. Он тут же скользнул в меня полностью. Они оба застыли, давая мне время приспособиться к новым ощущением.

— Ты такая тугая, — Дан протянул руки и сжал мою грудь.

А потом Тим сделал движение вперед и отстранился назад, в этот момент Дан продвинулся вперед, потом отстранился назад, а его движения продолжил Тим. И это было… нереально. Они двигались как поршни во мне, вызывая дрожь в каждом сантиметре тела. Я не шевелилась, лежала на груди Тима и не могла даже произвести стон. Прислушивалась к каждому яркому ощущению, что вызывали движения парней, и не могла сравнить это ни с чем, что у меня было раньше. Каждое движение Тима и каждый толчок Дана вызывал новую волну удовольствия, мне казалось, что все мои чувства отключились, я ничего не слышала, не видела, не могла сказать. Только какая-то сила внутри нарастала всё сильнее и сильнее и наконец… взорвалась безумными эмоциями. Вау! Так бурно я ещё не кончала никогда. Дан кончил следующий, изливая свою сперму мне на попку. А Тим всё никак не мог кончить, потому перевернул меня на спину, оказавшись сверху, и стал быстро наращивать темп, неистово целуя мои губы. И вот, он уже отстранился и кончил на песок возле моих бедер.

Мы лежали рядом, я положила голову Дану на грудь, а Тим обнимал меня сзади, укрывая и лаская руками мою грудь. Мы громко дышали и пытались прийти в себя. Это было долго, но всё же я, наконец, смогла произнести одно слово:

— Капец!

— Да!

Тим подхватил меня на руки и потащил в воду, смывать следы преступления с моего тела. Я обнимала его за плечи, а в воде обняла ногами за бедра, пока он омывал водой мою спину.

— Ты такая красивая, конфетка. И очень вкусная.

— А ты вкусный леденец!

Он фыркнул и потянулся за поцелуем. Сзади ко мне прижался Дан и начал целовать мою шею. Спали этой ночью мы очень сладко, все вместе, в обнимку на одной большой кровати.

* * *

— …а потом мы с Даном собираемся открыть свою фирму. У отца, конечно, неплохо, но хочется самому себе быть хозяином. А когда он готов будет отдать мне руководство, мы объединимся или я просто оставлю эту Дану, а сам уйду в семейный бизнес.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии