Будет больно, моя девочка (СИ)

Наблюдаю за тем, как Майя поправляет на себе платье, как собирает волосы в хвост, как снова касается шеи, а потом вытирает слезы на щеках. Она делает все это медленно и молча, с максимальной собранностью в движениях.

— Я не хотел, — хриплю не своим голосом.

Весь ужас ситуации начинает накрывать меня с головой в эту самую секунду.

Все это бред. Я поверил в откровенную ложь. Повел себя, как придурок. Сделал неправильные выводы.

— Я…тебе верю. Я просто запутался и…

Совершаю два широких шага. Майя вздрагивает, а я оказываюсь от нее на расстоянии вытянутой руки. Касаюсь ее щеки, сглатываю сухой ком в горле и не знаю, что сказать. Как все это теперь исправить?

— Этот аноним — он…

— Аноним? — Майя всхлипывает. — Правда? А может быть, дело в тебе и во мне? Может быть, мы просто не готовы, не созданы друг для друга? Я видела ненависть в твоих глазах. Не страх! Не отчаяние, а ненависть.

Смотрю на нее и меня ломает. С ума схожу. Выхода нет. Ничего больше нет. Как теперь все это исправить? Что нужно сказать или сделать? Что же?!

— Май, — обхватываю ладонями ее щеки, прижимаюсь к ней всем телом.

— Ты разбил мое сердце, Сенечка. Сегодня ты его разбил. А моя любовь, она была там, — прижимает ладошку к своей груди, — в нем. Была и, кажется, исчезла…

— Исчезла? — переспрашиваю не без агрессии. Мое отчаяние трансформируется в новую, и куда более сильную вспышку злости. — Ты говорила, что это навсегда, а теперь исчезла?! Если бы ты сюда не поехала, если бы ты не отключала телефон, если бы ты…

Майя накрывает мой рот ладонью, и я чувствую, как дрожит ее рука. Чувствую, но не могу пересилить свое разочарование, смешанное с неконтролируемой злостью.

Отдираю от себя ее руки и прижимаю спиной к стене. Смотрю на нее сверху вниз. Смотрю и ненавижу. Так сильно ненавижу, потому что люблю. Потому что она все испортила. Потому что…потому что знал, что так и будет. Знал!

Я знал и не хочу! Я не хочу быть виноватым.

Я всегда был виноват. Вся моя жизнь — это череда ошибок. Тревожащее чувство вины. Оно всегда рядом. И я не допущу этого снова. Я не хочу и не буду виновен еще и в этом!

— Это ты виновата, — ору ей в лицо. — Слышишь, это ты во всем виновата. Я тебя ненавижу. Ты все испортила. Ты все разрушила. Ты…дура! Набитая дура! Где твоя справедливость? Где она? — бью кулаком в стену у Майи над головой. — Что ты молчишь? Чего ты молчишь?!

Майя смотрит на меня. Долго. Смотрит и молчит. Вижу, как по ее щеке катится слеза. Чувствую, как меня самого начинает трясти.

Я не могу быть причиной нашей боли. Я не хочу быть катализатором разрыва. Я не виноват.

Эта истина крутится в голове, и голос, что ее нашептывает, не замолкает.

Майя издает тихий вздох. Касается моей щеки, задевает кончиками пальцев губы, смотрит в глаза, а потом произносит:

— Я…я тебя, кажется, не люблю. Больше не люблю, Сенечка.

Она произносит это тихо. Почти замогильно. Вокруг тоже повисает эта тишина. Убивающая, неестественная, страшная.

— Что? — отшатываюсь от нее, как от чумной. Не могу сфокусироваться хоть на чем-то, потому что картинка плывет.

— Ты слышал, — шепчет, аккуратно отодвигаясь в сторону. — И ты меня не любишь. Мы никогда друг друга не любили. Ты не умеешь любить. Не умеешь! Все было зря...

Я люблю!

Слышишь, я люблю. Хочу орать это во все горло, но молчу. Просто наблюдаю за тем, как Майя берет сумку и уходит. Слышу, как хлопает дверь, и подыхаю.

Глава 34

Аноним

Ия сидела за самым дальним столиком, так, чтобы они ее не заметили, сунув наушники в уши и набросив на голову капюшон белоснежной толстовки. Иногда ей не хватало силы воли, чтобы откровенно не пялиться на то и дело повышающую голоса парочку. Правда, она слышала их, даже тогда, когда они говорили совсем тихо. Она слышала все их разговоры вот уже как полгода. Это было нелегко, получить доступ к телефонам, чтобы впоследствии иметь возможность их прослушивать, так же нелегко, как и найти союзников в этом деле.

Несмотря на то, сколько недовольных и злых на Мейхера людей она знала лично, никто бы не посмел перейти ему дорогу. Она и сама бы раньше не посмела, потому что так хотела быть с ним.

Сколько бы Ия ни таскалась за Вэлом на правах двоюродной сестры, Мейхер ее в упор не замечал. А когда ее придурочный братец не вытащил Ию из игры, к ее большому разочарованию, Арс тоже за нее не вступился. За Ию не вступился, а за эту дура Панкратову…

Ее тоже, как и Ию, забросили в игру. Она ей даже сочувствовала, ведь испытала подобное на своей шкуре. Сочувствовала, пока не увидела, как Арс вылетает из дома и идет на поле. Навстречу этой Майе…

Пока не увидела, притаившись за деревом, как он отдает ей свою куртку и кроссовки, как обещает принести сумку! Пока не услышала, как разговаривает с ней. По-другому. И смотрит тоже по-другому.

Тогда для Ии открылась истина: он влюблён в Панкратову. Приторную, правильную, неимоверно раздражающую девку…

Но самое смешное, что ее братец смотрит на эту девчонку точно так же. Вэлу она тоже нравится.