Будда

Мара приравнял понятие Будда к владыке мира Желаний и со свойственной ему грубостью спросил у Сиддхартхи Гаутамы: «А ты, собственно говоря, кто такой, чтобы называться Буддой?» Право на достоинство Будды подтвердила Земля, точнее сказать, богиня земли Стхавара, опора всех существ, беспристрастная в своих оценках и суждениях.

Будду, как отмечает В. П. Андросов, «охраняли десять совершенных качеств, приобретенных Им в этой и предыдущих жизнях. Это щедрость, нравственная чистота, способность к отречению, интуитивная мудрость, самоотверженность, терпение, правдивость, решимость, любовь ко всем существам и невозмутимость»[321].

Замысел Мары — обольстить Первоучителя и выманить его из-под дерева Бодхи — провалился.

Искушение Будды

Глава третья ПРОСВЕТЛЕНИЕ

О новом Сиддхартхе Гаутаме, о четырех ступенях созерцания, о трансах и трех стражах ночи Просветления, о неслыханном открытии и демократических воззрениях, о переосмыслении привычных для индийцев религиозных понятий и новых происках демона Мары, об освобождении от привязанности к бытию и других невероятных вещах, об увещевании Брахмой Будды Шакьямуни

Сиддхартха Гаутама спал под деревом неподалеку от реки. Ему ничего не снилось. Он пребывал в пространстве бесформенных мыслей, соединяющих его с, казалось бы, непроходимой бездной. Он спал, тихо посапывая, как ребенок, уткнувшись лицом в охапку сухой травы куса. Ее принесла ему заботливая Суджата. Рисовая каша и молоко возвращали ему прежнюю силу мышц и ясность ума. Существовавшая в нем брахманская ученость отошла на периферию его сознания. Он ею не пренебрегал, но и не превозносил до небес.

Тик Нат Хан восстановил для нас портрет нового Сиддхартхи Гаутамы, который «не пытался укрыться от своих чувств и ощущений, но сохранял осознанность для того, чтобы исследовать их прямо тогда, когда они возникают»[322]. И вот самое важное, на что обратил внимание буддийский мастер: «Сиддхартха отказался убежать от мира явлений. Когда он возвратился к себе, то понял, что он в полной мере присутствует в мире явлений. Дыхание, пение птиц, луч солнечного света — что угодно могло стать объектом его медитации. Он начал понимать, что ключ к освобождению лежит в каждом вздохе, каждом шаге, каждом маленьком камешке на пути»[323].

На первый взгляд вызывает недоумение, почему затянулся его путь к мудрости познания. Но ведь ему пришлось самому какое-то время жить этой преходящей жизнью, самому прийти к пониманию ее неистинности и терпеливо учиться у разных йогических учителей очищать «свой ум от нечистот неизбывного желания»[324].

Я не беру во внимание его эгоистическую привязанность к этой искусственной жизни, особенно в период его взросления. Однако со времени ухода из Капилавасту он основательно изменился. Сиддхартха строго соблюдал нравственные заповеди: не применял насилие, не лгал, не занимался воровством, не употреблял опьяняющие напитки и не совокуплялся с женщиной. Приобретенная им за последние шесть лет осознанность стала незаменимой, строгой и внимательной помощницей для его ума и тела. В его движении к поставленной цели наконец-то исчезли шаткость и неуверенность. Спокойствие и бесстрастие были его охранителями.

Сиддхартха Гаутама в роще между Гайей и Урувилвой под деревом Бодхи прошел четыре ступени созерцания и провел три стражи ночи Просветления.

То, что открылось ему в трансе, чрезвычайно впечатляет. Он искал в измененных состояниях своего сознания хотя бы слабый отклик на мучающий его вопрос о прекращении страданий, а получил исчерпывающий и аргументированный ответ, как этого достичь. Все, что случалось в жизни Сиддхартхи Гаутамы, происходило неожиданно, начиная с момента его рождения и до самого его ухода в Паринирвану.

Можно без преувеличения сказать, что он в трансе овладел тем, на что даже не рассчитывал. В самом деле, шесть сверхъестественных знаний, которые В. П. Андросов обозначает как познавательные возможности Первоучителя, могли принадлежать разве что ведийским богам в их совокупном соединении. А также тем риши из ведийско-индуистской мифологии, о которых я подробно рассказывал в начале книги. Ведь с нечеловеческими возможностями богов соперничает сногсшибательная волшба многих этих мудрецов.