Будда

Причина первая. Он, вероятно, сам ужасался глухоте и равнодушию близких ему людей к его побуждениям жить иначе, возненавидел условия навязанной ему игры в неразумное дитя, изнемогал от лжи и лицемерия, повсеместно распространившихся в его среде, едва не сходил с ума от ежедневного священного бормотания домашнего жреца-пуджари. Особенно его раздражала манера нижестоящих рассуждать в духе идей и мыслей тех, кто возвышался над ними. Все это он стоически претерпевал годами, хотя и с трудом.

Причина вторая. Его побег был либо жертвенным самоотречением, отказом от того, что называют «жизнью на разрыв аорты», либо следствием природной или какой-то иной катастрофы, сопровождаемой многочисленными человеческими жертвами.

Через два с половиной столетия подобное состояние шока испытал Ашока, правитель империи Мауриев. Огромные человеческие жертвы, которыми сопровождалось завоевание государства Калинги, расположенного на территории нынешнего индийского штата Орисса, настолько потрясли императора, что он со временем принял буддийское учение и сделал мемориальными места, связанные с жизнью и деятельностью Будды.

Вспоминается еще один человек, совесть которого была омрачена кровавой бойней, учиненной его соотечественниками, англичанами, 31 марта 1904 года в Тибете на подступах к урочищу Туна за перевалом Тангла. Я имею в виду полковника Фрэнсиса Эдуарда Янгхазбенда. Он был фактически заместителем бригадного генерала Джеймса Мак-Дональда, отдавшего приказ открыть огонь из пулеметов «максим» по тибетским воинам, вооруженным почти забытыми европейцами кремневыми ружьями. Ни посвящение в рыцари, ни другие милости со стороны короля Георга V так и не избавили его от самоощущения, что пусть и на короткое время, но он был тупым и послушным палачом. Единственным прибежищем его на старости лет стал буддизм.

Причина третья. В окружении Сиддхартхи Гаутамы появился кто-то из философски мыслящих людей, кто раскрыл ему глаза на несправедливости жизни и дал им свои объяснения. Возможно, что он вовсе не сидел в четырех стенах, а где-то учился, не только в традиционной школе гурукуле. Например, в университете в Такшашиле (Такси-ла), где преподавали древнегреческую философию[250].

Романтическое воображение послушно идет за фантазией. Ему бессмысленно вверять роль исторического летописца. Разнузданный вымысел, зовущий за собой, как дудочка крысолова, топит интересные и непреложные исторические факты, после чего их приходится долго разыскивать, возвращать к жизни и отмывать от грязи или от патоки. То есть для предъявления публике приводить в какой-то божеский и достойный вид.

Поэтому чуть-чуть отвлечемся от красивых историй и пройдемся по скучным, но более или менее убедительно аргументированным предположениям.

Никто не оспаривает того мнения, что на бегство из семьи Сиддхартха Гаутама пошел по причине полного разочарования в жизни, которую он вел. Вполне правдоподобное объяснение. Но уходить в нищенствующие монахи сразу после рождения сына — это как-то неожиданно и даже не совсем порядочно.

В литературе о Первоучителе существует еще и другая версия, о которой я уже вскользь упоминал. Она объясняет его уход чрезвычайными и трагическими событиями. Именно они якобы выбросили его из привычной жизненной колеи.

Бронислав Иванович Кузнецов, к трудам которого я отношусь с величайшим почтением, солидарен с тибетскими учеными, поддерживающими версию уничтожения соплеменников Сиддхартхи Гаутамы до достижения им тридцати лет.

В книге «Ранний буддизм и философия индуизма по тибетским источникам» он обращается к биографиям Будды VIII века, написанным на тибетском языке, и приводит следующий отрывок, фрагмент одной из них: «Он (Будда) был вынужден покинуть родные места и уйти за реку Гангу, так как предполагал, что около Капилавасту должно было произойти побоище. Бодхисаттва подумал: “Около Капилавасту шакьи будут сражаться, поэтому я должен перейти (то есть уйти) за Гангу”, что он и сделал»[251].

Б. И. Кузнецов, полагаясь на тибетские сочинения, созданные с учетом канонических буддийских текстов, приходит к небезынтересному выводу: «На основе тех данных, которые мы имеем, можно предположить, что Гаутама был вынужден покинуть свою родину по причине политических потрясений, которые в конечном счете привели царство шакьев к полной гибели. Буддийская традиция упоминает в числе первых буддистов, последователей Гаутамы, его близких и родственников: жену, сына Рахулу и двоюродных братьев — Дэвадатту, Ананду и других. Весьма вероятно, что именно эти вынужденные и печальные обстоятельства, приведшие Будду и его родных к изгнанию, были одной из причин, послуживших впоследствии к созданию биографии Будды с использованием источников, не имеющих первоначально к нему прямого отношения»[252].