Будда

Казалось, что на огромном поле собрались все жители Капилавасту и Девадахи. Для Шуддходаны это был еще и повод показать народу, что Сиддхартха — его достойный преемник. Согласно обычаю Яшодхара как дочь раджи встречала важных гостей. Погода стояла прекрасная. Солнце было радостное и заливисто-звонкое, как многоголосие девушек. Они находились в первых рядах зрителей и криками вразнобой подбадривали парней из своего племени.

Начался праздник со стрельбы из лука. Кстати говоря, тетеву надо было натянуть до уха, а не до груди, как это делалось у древних греков. Потом шел бой на мечах. Самым захватывающим зрелищем, апофеозом праздника, считалось сражение с использованием легкоходных боевых колесниц. Перерывы между ними заполняло состязание в поднятии тяжестей вроде огромного деревянного бруса или валуна — тяжелая атлетика того времени. Надо ли говорить, что первым во всех видах боевых искусств оказался Сиддхартха Гаутама. Победителю в этих случаях обычно дарили белого слона. Яшодхара подвела к будущему мужу это благородное и умное животное и с достоинством объявила победителя. Были также одарены разными призами другие участники этого военного состязания. Спустя какое-то время слон с Сиддхартхой на спине торжественно ступал по пыльной дороге в Капилавасту. За ними тянулась длинная вереница людей, которую замыкала Яшодхара, оробевшая от непривычной роли распорядительницы праздника[237].

Когда они начали общаться друг с другом и что их объединило? Тик Нат Хан связывает первую беседу Сиддхартхи и Яшодхары с его поездками по окрестным деревням, что вполне правдоподобно. В одной из таких деревушек у лачуги бедняка он неожиданно для себя увидел свою двоюродную сестру, с которой был, естественно, знаком. Она «ухаживала за крестьянскими детьми, которые страдали от гноения глаз, гриппа, грибковых заболеваний кожи и прочих недугов. (…) Она промывала их гноящиеся глаза, втирала в кожу мазь, раздавала лекарства и стирала грязную одежду малышей»[238].

Милосердие девушки тронуло сердце Сиддхартхи. В ней, как и в нем, пробудилось сострадание к людям, оказавшимся на самом дне жизни. У них совпали взгляды на бессмысленность многих брахманских ритуалов и традиций. К тому же благочестие жрецов отдавало нестерпимой фальшью. К несчастью, на это повсеместно распространенное ханжество приходилось закрывать глаза, как и на борьбу за получение власти любой ценой. Ведь против агрессивного большинства идти бессмысленно. На этот счет у них не было иллюзий. Поразительно, это выяснилось уже при первой беседе, но Яшодхара, молодая девушка, уже изучала Веды![239]

Совпадение взглядов — это одно, а любовь — совсем другое. Сиддхартха, однако, признался самому себе, что девушка его очаровала необыкновенной добротой. При ветре-чах с ней он всегда улыбался. Ответный прием для всех девушек Капилавасту, устроенный теткой Сиддхартхи, его приемной матерью, как-то естественно и неожиданно перевел в другую плоскость его интеллектуальные отношения с Яшодхарой.

Сиддхартхе досталась роль распорядителя на этом большом вечернем празднике. Каждому присутствующему на нем было ясно, что Паджапати и ее муж устроили смотрины невест для наследника. Присутствовали вся семья Шуд-дходаны, а также высокородные вельможи. Все претендентки должны были явиться в лучшем сари и обязательно с драгоценным ожерельем, которое отдавали Сиддхартхе, а он, в свою очередь, выбирал из них одно и одаривал им каждую девушку. Поскольку девушек присутствовало около тысячи, представляете, какая гора золотых ожерелий, усыпанных жемчугом и самоцветами, возвышалась перед ним на широком столе. Затаив дыхание, все ждали, что, одарив какую-то девушку самым дорогим ожерельем, сын правителя сделает свой выбор в ее пользу. Сиддхартха справился как нельзя лучше с порученной ему ролью дарителя, но когда последней к нему подошла Яшодхара, оказалось, что ничего достойного для нее на столе не осталось. Тогда неожиданно для всех собравшихся он снял с себя шейное украшение в виде золотого обруча и отдал ей со словами: «Принцесса, примите от меня этот подарок»[240].

Что в этих рассказах вымысел, а что правда, вряд ли когда-нибудь узнаем. То, что девушка шестнадцати лет от роду за четыре века до н. э. читала на санскрите и изучала Веды, безусловно, всплеск воображения Тик Нат Хана. Сказка, рассказанная, как быль, все равно остается сказкой. По крайней мере, дзен-буддийский мастер защитил память Яшодхары. Он дал понять, что в жизни Гаутамы Будды она была не сбоку припека, а любящей и любимой женой. Яшодхара в самом деле заслужила такое к себе отношение.

Как все же хочется верить, что брак с Яшодхарой не был навязан Сиддхартхе и что они любили друг друга.