Будь со мной

Лежа в кровати в нашей квартире на Мекленбур-сквер, я скучала по Ричарду. Мне хотелось почувствовать его вес, забыться в темноте под его телом. Но Ричард со свойственными ему несдержанностью, упорством и жестокостью отдалялся от меня и ребенка. Часть меня, которая заключалась в моем собственном мире, была в безопасности, но в глубине души я чувствовала незащищенность, страх и готовность умолять его не оставлять меня одну. Я всегда втайне этого боялась, думая, что, разобравшись во мне получше, он сочтет меня недостаточно привлекательной. А если бы он стал копаться во мне еще глубже, он бы обнаружил вещи и пострашнее, потому что я подозревала, что во мне было и такое, о чем я не смогла бы себя заставить рассказать ему. В моей сердцевине жил червь.

В ту зиму ему хотелось проводить время с МакДарой, или пить, или думать, что настало время сменить скучное городское существование на жизнь поинтереснее. У него не было желания проводить время с беременной женщиной.

— Давай все бросим и переедем в домик на воде, — любил повторять он.

— Но это же ужасно, — отвечала я, с ужасом вспоминая ночь в раскачивающейся влажной и холодной постели, проведенную в плавучем домике друзей, живущих на Темзе.

— Я серьезно считаю, что мы должны переехать на лодку, — не так давно опять заявил он.

— Хорошо, только не сейчас, попозже, — так я научилась отвечать, и ему вполне хватало того, что я не возражаю.

Когда начало темнеть, я опять отправилась в спальню. Его все не было. «Ричард», — прошептала я и послала ему мысленный сигнал вернуться домой, ко мне. Я легла на спину и раздвинула ноги, снова подумала о маленьком инкубе. С легкостью мастурбацией довела себя до вялого оргазма. Было десять часов. Я оставалась с ребенком, который рос внутри меня. Мой любимый медленно покидал меня.

12 Ричард

Возможно, у меня осталось всего несколько дней. Даже без вмешательства чертовой Катрин меня доконает собственное чувство вины или какой-нибудь фортель судьбы, которого совершенно не ждешь. Хотя, с другой стороны, мы же всего лишь целовались. Здравый разум, перемешивая осторожность с чувством облегчения, говорил мне, что я все еще могу спасти то, что имею, хотя ради этого придется пройти через тяжкое испытание — злость и обиду Лелии. Но всякий раз, когда я вспоминал страстного маленького призрака на фоне снега, как фильм, который смотрел когда-то давным-давно, мне хотелось увидеть ее снова.

Она не звонила. Катрин, похоже, тоже не объявилась. Лелия по-прежнему была моей Лелией, мы оба были очень заняты. Я перехватывал ее взгляд лишь изредка в промежутках между деловыми встречами, стремительными зимними ночами и поздними укладываниями в кровать. Мало-помалу прошли два бесконечных дня. Рано утром я выходил на замерзшую улицу, где было так холодно, что даже не шел снег, и брел на работу, чтобы опять не обнаружить в почтовом ящике писем от Сильвии. Я смотрел в окно, размышляя над тем, что лучше: признаться во всем Лелии или с покорностью и веселостью слабоумного дожидаться своей участи. На тыльной стороне при прикосновении продолжало побаливать то место, которое она еще не обнаружила.

Еще один день долой. Я умираю, Египет, смерть — такая истошная, безумная мысль не давала мне покоя, мой внутренний голос превратился в серпантин нелогичных заключений.

— Я сейчас недалеко, — как гром среди ясного неба прозвучал в трубке офисного телефона голос Сильвии. — Мы можем встретиться ненадолго, если хочешь.

— Да, — тупо прохрипел я. — Но где? И когда?

— За домом, где ты работаешь, есть кафе, я буду проходить мимо него минут через десять.

— Десять минут? — глупо переспросил я, по скальпу прошел нервный тик.

Она промолчала. Мне показалось, что у меня стремительно поднимается температура.

— Буду ждать тебя там, — сказал я.

В кафе после морозного воздуха на улице мне показалось по-домашнему уютно. Она улыбнулась мне из дальнего темного угла, где сидела за столиком в берете и куртке, выпрямив спину. Берет придавал ее волосам жизни. Она снова выглядела безукоризненно, как монашка, чистенькая и благоухающая, но бесцветная. Я не сомневался, что в этом чопорном образе она обязательно появится в моих ночных фантазиях.

Я двинулся к ней через облако кофейного запаха, собираясь поцеловать, но она не шелохнулась, поэтому я просто прикоснулся уголком рта к ее щеке и сел рядом, несколько сбитый с толку. Несмотря на табачный дым и запах свиного жира, я уловил легкий аромат ее кожи. Снег таял у нее на берете, оставляя блестящие влажные овалы.

— Привет, — я улыбнулся ей.

Она повернулась ко мне и тоже улыбнулась, ее глаза сузились.

— Я так рад тебя видеть, — вырвалось у меня.

— Я тоже, — сказала она. — Очень.

— Куда направляешься? — спросил я.

— Надо кое с кем встретиться, — ответила она. Я опустил взгляд и заметил на ее мизинце кольцо из трех переплетенных золотых колечек.

— С кем? — слегка встревожился я, подумав, что, естественно, у нее есть жизнь и помимо квартиры, работы и встреч со мной. От этой мысли стало как-то не по себе. — С кем? — уже настороженно повторил я.