Будь со мной

— Лелия, я не могу, — прошептал я и засмеялся вполголоса.

Она тоже засмеялась, прижалась ко мне низом живота.

— Ты что, еще проснуться не можешь? — спросила она, пощекотала сзади мою шею. Ее шепот лился мне прямо в ухо.

— Да, — ответил я. Ее запах нарастал горячими волнами. Возбуждение уже проникло в меня.

— Мне нужно выспаться, — объяснил я.

— О милый! — в голосе ее слышался смех. — Но мне так…

Мои пальцы стали опускаться ниже.

— Да, да, — зашептала она, возбужденно раздвигая бедра навстречу моей руке.

— Что на тебя нашло? — спросил я. — Что, опять интересные сны видела? Или влюбилась в кого-нибудь?

Она прыснула.

— Погладь. Надави. Сильнее, сильнее!

— И все-таки?

— Влюбилась. В тебя, — сказала она между судорожными вдохами.

Потом оттолкнула мою руку и быстрыми движениями, вздрагивая всем телом и вскрикивая, довела себя до оргазма.

— Дорогая! — сказал я.

— М-м-м, — простонала она, разгоряченная и потная, прижалась ко мне и заснула.

Утро было морозным. Я проснулся раньше нее. Встал, сделал посильнее отопление, нашел и натянул свой старый рыбацкий свитер, еще из Корнуолла. Когда брился, дрожал от холода, порезался, выругался. Февраль выдался холодным. Я посмотрел на свой компьютер, меня так и подмывало побыстрее проверить свой почтовый ящик, решил зайти в Интернет перед тем, как пойти на работу, хотя у меня была целая стопка бумаг, которые нужно было отредактировать. Письмо с хотмейловским адресом уже ждало меня. Скептически хмыкнув, стал читать.

«Однажды я, прячась за шторами, подсматривала за тем, как маму одевала служанка, и увидела вздутие, белое и похожее на бочку, как гриб. Она превратилась в сосуд, хранящий в себе идеального толстого ребенка, как будто ее тело хотело исправить ошибку, которую совершило, выносив меня. Я отыскала в себе место поукромней (где-то в глубине, под внутренними органами) и спряталась там. Если бы я родила карлика, каким была я сама, я бы его любила, заботилась о нем, всматривалась бы в его уродливое курносое личико, пока он пил бы молоко через тростинку, целовала и целовала бы его тельце с просвечивающимися серебряными жилками. Я бы передала ему свою душу, когда он стал бы сжимать ладошки, бессознательно цепляясь за жизнь. Я бы надела на него чепчик. Я бы прижала к себе и никогда больше не отпустила это беспомощное голое тельце. Но моей матери был не нужен недомерок, который когда-то рос внутри нее, потому что кто позарится на некрасивую девушку? С волосами цвета воды в ванной для слуг. С маленьким треугольным лицом с резкими чертами и открытым взглядом глаз, которые, несмотря на все усилия, продолжали жадно всматриваться в окружающий мир. Кто ее захочет? Никто. Кроме одного человека. Единственной подруги, Эмилии. И мы с Эмилией становились все ближе и ближе, пока наши тела и души почти не слились в единое целое».

— Да, да, да, — протянул я. После недолгого раздумья удалил файл.

В кабинет вошла Лелия, помятая и заспанная. Ее грудь явно увеличилась в размере.

— Честное слово, я ненавижу компьютеры, — сказала она хриплым со сна голосом, посмотрев на монитор. — Как мне «сузить поиск» или как там это называется?

Ее напряженное выражение лица заставило меня рассмеяться.

— У меня находится только или фигня всякая, или одно и то же по десять раз, — недовольно буркнула она. Зевнула. — А ты чего в Интернет залез?

— Ищу сайт девомальчиков и цыпочек с пипочками.

— Ричард, о чем ты думаешь? — спросила Лелия, толкнув меня в плечо. — Где ты был, когда был нужен мне?

— Послушай, — сказал я. — Если тебе вдруг посреди ночи начинает хотеться перепихнуться, дорогая, я не могу гарантировать, что буду готов как штык.

— Не можешь? — спросила она, вскинув бровь.