Будь со мной

— Нет, — заявил я. — Потому что, если ты упорхнешь в свою квартиру и закроешься там как в бункере, брат меня убьет. — Я взял телефон и начал звонить Максу, не сводя с нее глаз, чтобы она каким-нибудь хитрым приемчиком не вывернулась из моего захвата.

— Да? — ответил брат.

— Макс, твоя девушка все поняла, и она трындец как зла. Постараюсь ее удержать, но пулей лети к ее дому.

После моего звонка в Лере, кажется, появилось больше сил, потому что она начала яростнее вырываться.

— Отпусти, я не хочу его ни видеть, ни знать!

Я схватил ее свободной рукой за второй локоть и легонько встряхнул.

— Да прекрати истерику. Давай я расскажу, как все на самом деле.

Мне хотелось, чтобы она мне поверила. Она так расстроилась из-за нашего поступка, что мне стало как-то не по себе.

И тут первая слеза скатилась по ее щеке.

И меня слово холодной водой окатили.

Кристально голубые глаза, наполненные слезами, вернули меня на парковку автокинотеатра.

«Пожалуйста, не плачь».

«Тогда не смотри со мной мелодрамы и не делай больно. Все просто».

Но я сделал.

Интересно, плакала ли она, когда поняла, что я сбежал?

И в моей голове возник ответ «да».

— Прости, Рыжуля. Мне так жаль.

Я жалел, что ушел от нее тогда, жалел, что сделал больно, жалел, что не дал нам даже шанса на отношения.

Но так лучше. Ты это знаешь.

А потом я понял, что передо мной не моя Рыжуля, и что извинился я не перед той девушкой.

— Иди. Я скорее всего огребу за это, но он заслужил, — у меня не было больше сил смотреть в ее глаза. Это было слишком.

Я отпустил ее и услышал голос Макса примерно в 3 подъездах от нас:

— Лера!

Она бросилась к подъезду и скрылась за дверью раньше, чем он успел добежать сюда.

— Блять! Ты серьезно не смог удержать девушку? У меня большие сомнения по поводу того, что ты мой брат, а не сестра, — раздраженно закричал он.

— Ха-ха. Очень остроумно. Она заплакала, а ты же знаешь, я не выношу женских слез.

Я отпустил ее не поэтому, но тебе знать об этом необязательно.

Он сел на лавочку рядом с подъездом. Я присоединился к нему.

— Как она поняла, что ты — не я.

Было бы неплохо и самому об этом узнать!

— Без понятия, брат, но это было охренеть как быстро. Я успел только подойти, сказать: «Привет, солнце. Извини, что опоздал» и попытаться ее поцеловать, а она отстранилась и сказала, что мы мудаки.

— Пф. Солнце. Как будто ты забыл ее имя. — Хм. Никогда об этом не задумывался. Поэтому я Алису не называл солнцем? — Получше ничего не смог придумать? Ты же не с одной из своих пассий говорил. И ты совсем охренел целовать мою девушку?!

— Твоя ли она девушка — это уже спорный вопрос, — парировал я. — И, на самом деле, мне она показалась напряженной еще до того, как я подошел. Лера так странно на меня смотрела, словно я самозванец, коим я и являлся. Чувак, она та самая.

Сам был удивлен своей репликой, но это правда. Ей понадобились считанные секунды, чтобы понять кто я такой. И она не стала ждать моего поцелуя, чтобы разобраться тот ли я брат. Это не может не располагать.

— Ага. Только захочет ли она быть той самой после нашей идиотской проверки. Эта теория неимоверно тупая.

— Может быть. Но согласись, приятно, когда твоя любимая может отличить тебя от брата, не то что твоя бывшая женушка.

Я снова подумал об Алисе.

— Я тут тоже слегка обознался. Леру твою Рыжулей назвал. Она не выходит у меня из головы. Сумасшествие, — фыркнув, сказал я, хотя осознавал, что брат абсолютно не понимает о ком я говорю. — Их глаза так похожи, что я немного потерялся в пространстве и времени. — Я невесело хмыкнул. — А, может, эта чертовка просто приворожила меня, и мне срочно надо выбить эту хрень сексом с как можно большим количеством девушек.

Хотя, как показала практика, этот метод ни хрена не работает.

— Тебе еще не надоело это?

— Секс? Конечно, нет!

Секс не может надоесть. Правда, это должно быть с правильной девушкой.

— Да я не про это. Я про то, что у тебя нет абсолютно никакой эмоциональной связи ни с одной девушкой. Это нездорОво, Кир.

А-то я не знаю.

— А ты у нас, смотрю, профессию сменил и в психотерапевты записался, — я решил, что лучшая защита — это нападение. — Но я на прием не записывался.

Он покачал головой.

— Ладно, делай, как знаешь. А вот как быть мне теперь?

— Ползать на коленях, унижаться, пресмыкаться.

Жаль, что себе я все пути обрубил даже для унижений и пресмыканий.

— И это говорит мне человек, у которого самые долгие отношения были с правой рукой.

А вот сейчас обидно было. Хоть и правда.